Название: Печёная Ведьма из Кранихбеере Автор:Июлья Форма: кулинария, рецепт Пейринг/Персонажи: Ведьма Категория: джен Рейтинг: R Размер: 12 фотографий Примечание/Предупреждения: Гензель и Гретель представляют...
Рецепт.Печёная Ведьма из Кранихбеере: Надо: Для приготовления любимого блюда Гензеля и Гретель вам понадобится хорошо откормленная невинными младенцами ведьма... Но если таковой у вас совершенно случайно не нашлось, можно испечь ведьму так:
Для начинки: 1 стакан клюквы 1 стакан брусники 1/2 стакана сахара (кто любит послаще, сахара можно больше, но не пересластите, ведьма хороша на вкус с более кислыми потрохами) 1-2 ст.л. крахмала
Как сделать: Маргарин предварительно подержать в морозилке, чтобы его подморозить. На разделочную доску высыпать муку, выложить маргарин и порубить ножом в мелкую крошку. Ссыпать полученное крошево в миску, добавить яйцо, воду и гашёную соду. Вымесить некрутое, пластичное тесто. Старайтесь как можно дольше месить тесто ложкой, обмяв его руками лишь в конце, чтобы маргарин не таял от тепла рук. Тесто убрать в холодильник на 30 - 40 минут. Для начинки обмять смесь клюквы и брусники деревянной ложкой, добавить сахар и крахмал. Раскатать тесто в нетолстый пласт, вырезать из него детали тушки и головы ведьмы (по 2 штуки - для донышка и крышки). На донышки тушки и головы выложить начинку, прикрыть вторыми пластами и тщательно защипать. Из остатков теста вырезать руки, ноги и прическу ведьмы: чем корявее, тем ведьмачее будет ведьма. Выпекать, не обращая внимания на крики поджариваемой ведьмы, при 200 градусах около получаса. Готовность ведьмы видна по золотистой хрустящей корочке. После того, как ведьма хорошо пропечется, займитесь самым увлекательным: кровавым её расчленением и аппетитным пожиранием!
Название: Колобок must die Автор:Июлья Форма: кулинария, рецепт Пейринг/Персонажи: Колобок Категория: джен, слэш Рейтинг: R Размер: 15 фотографий Примечание/Предупреждения: насилие, нон-кон, смерть ГГ
РецептКолобок на сметане: Надо: 1. сливочное масло - 200 гр. 2. сметана - 200 гр. 3. сахар - 0,5 ст. 4. соль, сода - по 0, 5 ч.л. 5. мука - примерно 2 - 2,5 ст. (чем меньше муки - тем нежнее и мягче колобки, чем муки больше - тем они круче и жёстче, грызть их сложнее) /для кровавого антуража использовались: шоколад, клюквенное пюре, сметана, миндальные лепестки/
Как сделать: Размягченное масло взбить со сметаной, всыпать сахар, муку, смешанную с солью и содой, вымесить тесто. Слепить колобков. Выпекать в разогретой духовке около 40 минут.
Название: Пирог из кареты Автор:Июлья Форма: кулинария, рецепт Пейринг/Персонажи: бывшая карета Золушки Категория: джен Рейтинг: G Размер: 6 фотографий Примечание/Предупреждения: нет
РецептВот предчувствовала, что после наших дорог, карета моя потрескается вся. Эх… Но я же девушка хозяйственная. В общем, пришлось опосля делать тыквенный пирог. Для пирога с каретной тыквой надобно: Тесто: Масло сливочное ~ 100-150 гр. Сметана, разбавленная густой простоквашей 1:1 ~ 200-300 гр. (вместо простокваши хорошо взять катык – это мне Жасмин посоветовала, душевно получается. Токмо кефир не берите, вкус не тот) Яйцо куриное 1-2 шт. Вода ~ 1 стакан Соль по вкусу Муки столько, чтобы замесить не крутое пластичное тесто Если взять больше кисломолочных продуктов и меньше яиц и воды – тесто выйдет более мягким, нежным и рассыпчатым (но, к сожалению, будет хуже держать форму и для тяжелой начинки не подходит). А чем больше воды и яиц – тем тесто жестче.
Начинка: Рис ~ 1 чашка (берите белый круглозерный, не пропаренный, лучше всего тот, что с Руси везут, кубанский называется) Тыква – столько, чтобы в смеси с рисом получилось их поровну Масло сливочное – сколько не жалко Соль по вкусу Яйца куриные 2-3 шт.
Пирог готовить начинаем только с хорошим настроением и с песней, иначе ничего не выйдет! Для теста размягчаем (не растапливаем!) масло, растираем его со сметаной и простоквашей, вбиваем яйца, вливаем воду, добавляем соль. Мешаем до однородной массы и, понемногу всыпая муку, вымешиваем тесто. Тесто должно хорошо раскатываться и не липнуть к рукам. Для начинки: в большом количестве воды отвариваем до полуготовности рис, откидываем на дуршлаг, чтобы стекла лишняя жидкость. Режем кубиками мякоть тыквы. /Совет: если у вас затупился нож, а точильного круга под рукой нет, переверните фарфоровую чашку или блюдце и поточите нож о шершавое донышко/ Растапливаем сливочное масло. Смешиваем рис с тыквой, солим по вкусу, заправляем маслом. Начинка не должна быть сухой, поэтому масла не жалеем. Отвариваем яйца и натираем их на терке. /Совет: если воду, в которой варятся яйца, посолить, то коли при варке треснет скорлупа, яйцо не вытечет/ Собираем пирог: Смазываем маслом сковороду. Тесто делим на две неравные части – для донышка и для крышки. Часть для донышка раскатываем потолще, круг делаем размером с дно приготовленной сковороды плюс бортики. Часть теста для крышки пирога раскатываем потоньше. Выкладываем на сковороду пласт теста для донышка. На него кладем слой тертых яиц. Затем - начинку из риса и тыквы. Накрываем пластом теста для крышки пирога и защипываем края. Крышку пирога в нескольких местах протыкаем вилкой для выхода пара. Пирог можно смазать поверху растительным маслом или яйцом. Около часа или чуть больше выпекаем тыквенный пирог в хорошо натопленной печи до золотистой корочки.
Название: Дом на окраине Автор: NeAmina Краткое содержание: вариант развития событий этой истории.
Низенький дом на окраине леса: комнатка, кухня, четыре окна. Сена копна под широким навесом. Дверца входная почти не видна. Вечно закрытые темные ставни, Лампа-светляк над узорным крыльцом.
В кухне по стенам развешаны травы, пахнет малиною и чабрецом. Рыжий котище - большой, но не старый – грустно над чем-то вздыхает во сне. И в толстостенных кастрюльках отвары булькают мерно на слабом огне.
Чистенький пол, кружевные салфетки. Белая скатерть на круглом столе. Старый буфет непонятного цвета, с виду - так сто и не менее лет. Совы мостятся на полках буфета в россыпи крошек, чаев и конфет, смотрят сурово и, жмурясь от света, прячутся снова поглубже в буфет.
Тут и живу… По-другому не вышло. Но и такая мне жизнь дорога. Низенький дом, мхом поросшая крыша... Искренне ваша, Варвара Яга.
"В 1805 году в городке Оденсе (на острове Фиония, Дания) в бедной каморке жила молодая пара - муж и жена, бесконечно любившие друг друга: молодой двадцатилетний башмачник, богато одаренная поэтическая натура, и его жена, несколькими годами старше, не знающая ни жизни, ни света, но с редким сердцем. Только недавно вышедший в мастера, муж своими руками сколотил всю обстановку сапожной мастерской и даже кровать. На этой кровати 2 апреля 1805 года и появился маленький, орущий комочек - я, Ганс-Кристиан Андерсен. Я рос единственным и потому балованным ребенком; часто мне приходилось выслушивать от матери, какой я счастливый, мне-то ведь живется куда лучше, чем жилось в детстве ей самой: ну, прямо настоящий графский сынок! - говорила она. Её саму, когда она была маленькой, выгоняли из дому, просить милостыню. Она никак не могла решиться и целые дни просиживала под мостом, у реки. Слушая ее рассказы об этом я заливался горючими слезами". (Г.-К. Андерсен "Сказка моей жизни". 1855 год, перевод А. Ганзен)
читать дальшеГанс Кристиан Андерсен родился 2 апреля 1805 года в Оденсе на острове Фюн. Отец Андерсена, Ханс Андерсен (1782—1816), был бедным башмачником, мать Анна Мари Андерсдаттер (1775—1833), была прачкой из бедной семьи, ей приходилось в детстве просить подаяние, она была похоронена на кладбище для бедных.
В Дании существует легенда о королевском происхождении Андерсена, поскольку в ранней биографии Андерсен писал, что в детстве играл с принцем Фритсом, впоследствии — королём Фредериком VII, и у него не было друзей среди уличных мальчишек — только принц. Дружба Андерсена с принцем Фритсом, согласно фантазии Андерсена, продолжалась и во взрослом возрасте, до самой смерти последнего. После смерти Фритса, за исключением родственников, один лишь Андерсен был допущен к гробу покойного.
Писатель был уверен: отец его - король Кристиан Восьмой, который, будучи принцем, позволял себе многочисленные романы. От связи с дворянской девушкой Элизой Алефельд-Лаурвиг якобы и родился мальчик, которого отдали в семью сапожника и прачки. Во время путешествия в Рим датская принцесса Шарлотта-Фредерика действительно сказала Андерсену, что он является внебрачным сыном короля. По всей видимости, она просто посмеялась над бедным фантазером. Однако, когда нищий писатель в 33 года неожиданно получил ежегодную королевскую стипендию, он еще больше уверился в том, что «отец его не забывает».
С детства будущий писатель проявлял склонность к мечтанию и сочинительству, часто устраивал импровизированные домашние спектакли, вызывавшие смех и издёвки детей. В 1816 году отец Андерсена умер, и мальчику пришлось работать ради пропитания. Он был подмастерьем сперва у ткача, затем у портного. Потом Андерсен работал на сигаретной фабрике. В раннем детстве Ганс Кристиан был замкнутым ребёнком с большими голубыми глазами, который сидел в углу и играл в свою любимую игру — кукольный театр. Кукольным театром Андерсен увлекался и позднее.
Он рос очень утончённо нервным ребёнком, эмоциональным и восприимчивым. В то время физические наказания детей в школах были обычным делом, поэтому мальчик страшился ходить в школу, и его мама отдала его в еврейскую школу, где физические наказания в отношении детей были запрещены[2]. Отсюда навсегда сохранившаяся связь Андерсена с еврейским народом и знание его традиций и культуры; он написал несколько сказок и рассказов на еврейские темы.
В возрасте 14 лет Ганс поехал в Копенгаген; мать отпустила его, так как надеялась, что он побудет там немного и вернётся. Когда она спросила причину, по которой он едет, покидая её и дом, юный Ганс Кристиан тотчас ответил: «Чтобы стать знаменитым!». Он поехал с целью устроиться на работу в театр, мотивируя это своей любовью ко всему тому, что с ним связано. Он получил деньги по рекомендательному письму полковника, в семье которого он устраивал в детстве свои спектакли. В течение года жизни в Копенгагене он пытался попасть в театр. Сперва он пришёл домой к известной певице и, от волнения заливаясь слезами, просил её устроить его в театр. Она, чтобы только отвязаться от назойливого подростка, обещала всё устроить, но не выполнила своего обещания. Позднее она заявила Андерсену, что просто приняла тогда его за сумасшедшего.
Ганс Кристиан был долговязым подростком с удлинёнными и тонкими конечностями, шеей и таким же длинным носом. Но благодаря его приятному голосу и его просьбам, а также из жалости, Ганс Христиан, несмотря на не эффектную внешность, был принят в Королевский театр, где играл второстепенные роли. Его всё меньше и меньше задействовали, а затем началась возрастная ломка голоса, и он был уволен. Ганс Кристиан тем временем сочинил пьесу в пяти актах и написал письмо королю, убедив дать деньги на её издание. В эту книгу входили также стихи. Ганс Кристиан позаботился о рекламе и дал анонс в газете. Книга была напечатана, но никто её не покупал, она пошла на обёртку. Он не терял надежды и понёс свою книгу в театр, чтобы по пьесе был поставлен спектакль. Ему было отказано с формулировкой «ввиду полного отсутствия опыта у автора». Но ему предложили учиться из-за доброго к нему отношения, видя его желание.
Посочувствовавшие бедному и чувствительному мальчику люди ходатайствовали перед королём Дании Фредериком VI, который разрешил учиться в школе в городке Слагельсе, а затем в другой школе в Эльсиноре за счёт казны. Это означало, что больше не нужно будет думать о куске хлеба, о том, как прожить дальше. Ученики в школе были на 6 лет младше Андерсена. Он впоследствии вспоминал о годах учёбы в школе как о самой мрачной поре своей жизни, из-за того что он подвергался строгой критике ректора учебного заведения и болезненно переживал по этому поводу до конца своих дней — он видел ректора в кошмарных снах. В 1827 году Андерсен завершил учёбу. До конца жизни он делал в письме множество грамматических ошибок — Андерсен так и не одолел грамоты.
О личной жизни Андерсена известно немногое. За всю жизнь писатель так и не обзавелся семьей. Зато часто он был влюблен «в недосягаемых красавиц», причем эти романы были достоянием общественности.
«Я все еще невинен, но кровь моя горит», - писал Андерсен в 29 лет. Похоже, Ганс Кристиан этот пожар так и не потрудился потушить. На своей первой подруге он пообещал жениться, когда станет зарабатывать по полторы тысячи риксдалеров в год. В 35 лет его годовой доход уже был выше, но он так никогда и не женился. Хотя к концу жизни его состояние выросло до полумиллиона долларов (по нынешним меркам), да и квартирка в Копенгагене стоила не меньше 300 тысяч. Все «большие любови» Андерсена так и остались платоническими. Два года он ездил в Швецию к певице Йенни Линдт (ее прозвали соловьем за прекрасный голос), осыпал цветами и стихами. 20 сентября 1843 года он записал в своем дневнике «Я люблю!» Он посвящал ей стихи и писал для нее сказки. Она же обращалась к нему исключительно «братец» или «дитя», хотя ему было 40, а ей — всего 26 лет. В 1852 Линд вышла замуж за молодого пианиста Отто Гольшмидта. Считается, что в старости Андерсен стал еще более экстравагантным: проводя много времени в публичных домах, он не прикасаясь к работавшим там девушкам, а просто разговаривал с ними. Вторую половину жизни Андерсена в путешествиях сопровождали молодые друзья, однако открытых свидетельств о близких отношениях приятелей не сохранилось.
В 1829 году опубликованный Андерсеном фантастический рассказ «Пешее путешествие от канала Холмен к восточной оконечности Амагера» принёс писателю известность. Мало что было написано до 1833 года, когда Андерсен получил от короля денежное пособие, позволившее ему осуществить первое в жизни заграничное путешествие. Начиная с этого времени, Андерсен пишет большое количество литературных произведений.
С 1835 года Ганс Кристиан Андерсен начинает периодически выпускать сказки, которые в 1841 году войдет в книжку "Сказка, которая была рассказана детям". Ранние сказки Андерсена - это, как правило, литературная переработка народных сказок, которые он сам слышал в детстве ("Огниво", "Маленький Клаус и Большой Клаус", "Принцесса, на горошине", "Дикие лебеди", "Свинопас", но др.). Сюжет "Нового наряда короля" был заимствован с испанского источника. А вот "Дюймовочка", "Русалочка", "Калоша счастья", "Ромашка", "Стойкий оловянный солдатик", "Оле Лукойе", хотя и несколько связанные с фольклором, все же являются авторскими произведениями. На фоне многочисленных сказочников, которых породила эпоха романтизма в разных странах, сказки Андерсена отличаются отсутствием дидактичной основы и, как казалось критике XIX века, отсутствием надлежащего почета к королевским лицам, которые в сказке Андерсена ходят по дворцу в пантофле (ведь дворец является их домом), стелют постель и варят гречневую кашу.
Несмотря на неоднозначные отклики критиков, сказки Андерсена становятся очень популярными и приносят автору славу по всей Европе. Истории о гадком утенке, Снежной королеве, свинопасе, оловянном солдатике покорили сердца не только детей, но и взрослых.
XIX век можно назвать эпохой возрождения фольклора. В это время филологи тщательно изучали народные предания и легенды, многие ходили по деревням и записывали со слов крестьян сказки. Братья Гримм в Германии, Александр Афанасьев в России, Элиас Лённорт в Финляндии составили самые полные сборники народных сказок, издавали национальные эпические произведения.
Ганс Христиан Андерсен одним из первых авторов в Европе начал сочинять свои волшебные истории. Неслучайно литературоведы называют его основоположником литературной сказки. Писатель также впервые сделал героями сказок не вымышленных персонажей, а простых людей, действие в его произведениях разворачивается не в Тридевятом царстве, а в обыкновенном городе, в котором мог бы жить любой из нас, и наконец, сказки Андерсена не всегда заканчиваются счастливо для героев.
В 1840-х годах Андерсен попытался вернуться на подмостки, но без особого успеха. В то же время он подтвердил свой талант, издав сборник «Книга с картинками без картинок».
Слава его «Сказок» росла; 2-й выпуск «Сказок» был начат в 1838 году, а 3-й — в 1845. К этому моменту он был уже знаменитым писателем, широко известным в Европе. В июне 1847 года он впервые приехал в Англию и был удостоен триумфальной встречи.
В 1855 году появляется автобиографичная книжка "Приключения моей жизни", которое стало продолжением и дополнением первого варианта автобиографии "Сказка моей жизни" (1847). Из страниц этой книжки появляется образ выдающегося человека, большого фантазера, который сумел через всю свою жизнь пронести детскую влюбленность в таинственный мир сказки и щедро поделиться этим со своими читателями.
Однажды писатель шел по улице Копенгагена в районе Старого порта. Когда он проходил мимо одного из окон, женщина сказала своему сыну: «Вот идет господин Андерсен. Под его колыбельную песню ты так хорошо засыпаешь».
Мальчик взглянул на высокого и худого человека в черном костюме, чем-то напоминающего иностранца, взял своего единственного солдатика, выбежал на улицу, отдал его незнакомцу и убежал…
Когда какой-то щеголь в Копенгагене, увидев на голове писателя старую, поношенную шляпу, воскликнул: «И что, эта жалкая штука у вас на голове называется шляпой?!» — тот немедленно ответил: «А эта жалкая штука под вашей шляпой называется головой?»
Памятник Андерсену поставили еще при его жизни, он сам утвердил проект архитектора Огюста Сабё. Изначально, согласно проекту, он сидел в кресле, окруженный детьми, и это возмутило Андерсена. «Я и слова не мог бы сказать в такой атмосфере», — сказал он. Теперь на площади в Копенгагене, названной в его честь, стоит памятник: сказочник в кресле с книгой в руке — и в одиночестве.
Андерсен был уверен в том, что, если он потеряет все зубы, то перестанет писать. И действительно, писатель больше не брал в руки перо после того как у него выпал последний зуб.
В 1872 году Андерсен упал с кровати, сильно расшибся и больше уже не оправился от травм, хотя прожил ещё три года. Он скончался 4 августа 1875 года в возрасте семидесяти лет и похоронен на кладбище Ассистэнс в Копенгагене.
Последнюю сказку Андерсен написал в 1872 году на Рождество. Умер писатель 4 августа в 1875 году. По словам очевидцев, вся Дания собралась, чтобы проститься со сказочником. Друзья шутили: «Если бы Ганс Кристиан увидел свои похороны, то остался бы очень довольным».
Название: Печенье с предсказаниями Автор:Июлья Форма: гадание Рейтинг: G Исходники: сток Примечание: Нажми на печенюшку и получи свое сказочное предсказание!
Название: Секси-котик Автор:Июлья - тексты; Эль* - арт-оформление и верстка Форма: тест-гадалка Персонажи: Сказочные котики Рейтинг: R Исходники: сток Примечание: Скопируйте открывшийся код и вставьте в свой дневник)
Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и сожалеть :)) Beware: Alien+cat
Название: Превращение Автор:D~arthie Галерея автора:darthie-m.deviantart.com/ Персонаж: Ворон Воронович Категория: джен Рейтинг: G Форма: хэндмейд Размеры: 12 см, 3 фотографии Материалы: запекаемый пластик Примечание: сделано на ФБ-13 для команды Сказок; иллюстрация к сказке Дудочка (автор - KelRian) Цитата:читать дальше Очертания менялись, вытягиваясь, как литая черная сталь. Гибкая — не сломаешь, твердая — не согнешь. Перья становились гладким иссиня-черным плащом, под которым угадывалась человеческая фигура. Крылья становились руками, а плащ закрывал фигуру с головы до ног, скатываясь черными блестящими складками. Ворон предпочитал оборачиваться так, чтобы стоять спиной к Кощею. Бывало и наоборот. Особенно он любил производить впечатление на посторонних, наслаждаясь тем, как они замирают, видя мрак пустоты, который во время превращения был под капюшоном вместо лица.
Лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и сожалеть :)) Beware: Alien+cat
Название: Та, что была прекрасной Василисой Автор:D~arthie Галерея автора:darthie-m.deviantart.com/ Форма: авторская кукла Персонаж: Баба-Яга Категория: джен Рейтинг: G Размер: 20 см, 3 фотографии Материалы: запекаемый пластик Примечание: сделано на ФБ-13 для команды Сказок Благодарности:Tael за предоставленный фотоаппарат и Tadanori за помощь в съёмках
её ноябрьство Катрина Кейнс | синяя сойка в голубой траве | high unicorn tolerance
Название: Мелвин, всё будет хорошо Размер: мини, 1758 слов Пейринг/Персонажи: сказочные чудища и принцессы Категория: преслэш Жанр: сказка Рейтинг: PG-13 Краткое содержание: Если мама твоя – принцесса, да ещё и красавица, то всё по умолчанию должно быть хорошо. А если отец твой – вовсе не прекрасный принц и даже не рыцарь, победивший дракона и совершивший сколько-то там дюжин подвигов? Что тогда?
Если мама твоя – принцесса, да ещё и красавица, то всё по умолчанию должно быть хорошо. А если отец твой – вовсе не прекрасный принц и даже не рыцарь, победивший дракона и совершивший сколько-то там дюжин подвигов? Что, если отец твой – тот, о котором мама не любит говорить даже наедине с собой? У Мелвина был на это ответ. И даже не один. читать дальшеПотому что в его жизни «долго и счастливо» пока так и не наступило. И, он был в этом уверен, и не желало наступать. У матери была затяжная депрессия. У других принцесс депрессия длится либо до первого подарка, либо до того дня, когда она становится королевой. Депрессия прекрасной Анабель была бессрочной. И дело было даже не в том, кем был отец Мелвина – дело было в том, что его, в конце концов, не стало. Бурелом, повелитель Запада, был правнуком Великого Дракона и пра-пра-правнуком Тролля-из-под-Сиреневого-Моста. И с Анабель их не связывало ничего, кроме общей любви к музыке. Но и её нельзя было недооценивать: стоило отцу Анабель выслать дочь на съедение монстру, и через пару недель она не только выяснила, что Бурелом – вегетарианец, но и успела полюбить его музыкальный вкус и внутреннюю красоту. Внешне, как вы уже могли догадаться, Бурелом был куда менее красив, но для Анабель это не имело особенного значения. Особенно после предательства собственной семьи, от которой она не ожидала ничего подобного ещё как минимум вечность. Бурелом погиб от руки одного из прекрасных принцев, которые вызывали на бой любого, кто соответствовал их представлениям о чудовищности. Руководствовались они, естественно, внешними данными. Острая нехватка принцесс и девиц в беде ухудшала демографическую ситуацию в нескольких странах: прекрасные принцы и странствующие рыцари бились друг с другом, если замечали на горизонте потенциальную добычу. Ей могла быть высокая башня посреди леса или окружённый рвом заброшенный замок, а иногда – и маленькая хижина с соломенной крышей. В последних частенько не оказывалось никого, кроме перепуганных козлят или хмурых медведей, но герои не унывали и продолжали поиски. «Победителю» Бурелома попросту повезло: повелителя Запада ослепил блеск начищенных доспехов, и он сам налетел на копьё. Принц поправил выбившуюся из-под шлема прядку, объявил о своей победе и въехал в замок, заставляя своего белого коня чеканить шаг. Анабель встретила его хлебом, солью и виселицей. В минуты просветления Анабель говорила своему сыну «Всё будет хорошо». Так как иногда она утверждала, что Бурелом скоро вернётся с охоты, а также частенько пела что-то об устрицах, которые шли за плотником, Мелвин старался забыть о её словах. Что толку верить обезумевшим от горя? Ведь никто – Мелвин это знал наверняка – не сможет полюбить чудовище. Анабель была завидным исключением из правил, и несколько раз за столетие таких чудес просто не могло случиться. Вот и не питал сын Бурелома никаких излишних иллюзий.
И, конечно, как и во всякой истории, из-за угла появился непредвиденный поворот. Однажды Мелвин прогуливался по саду после обеда. Повар в очередной раз расщедрился на пироги, и приятная сытость сделала Мелвина ленивым и довольным. Он аккуратно переставлял лапы, стараясь не загребать когтями пыль, и отгонял хвостом назойливых мух, как вдруг прямо ему под ноги упал закутанный в несколько слоёв шёлка человечек. В руках он сжимал целую охапку синих роз, гордости придворного садовника. Человечек поднял взгляд на Мелвина, сразу оценив то, что бросалось в глаза – витые рога и кинжалообразные когти – и заверещал что-то о том, чтобы монстр сохранил ему жизнь. После пирога Мелвин соображал не так быстро, как всегда, но через минуту всё же понял, что что-то всё происходящее ему напоминает. Руководствуясь интуицией и надеясь на затуманенную сытостью память, Мелвин прорычал, что за осквернение сада нарушителя ждёт страшное наказание. Вор тут же сообщил, что цветы собирал для своей дорогой и горячо любимой доченьки – то ли виртуозно врал, то ли правда в наше время стала совсем небывалой. И Мелвин сообразил, почему ситуация казалась ему такой знакомой – мама читала ему книги на ночь, и в одной из таких историй был заколдованный принц, и ворованные цветы, и третья дочь купца. Конечно, Мелвин не был заколдованным принцем, но не воспользоваться ситуацией было бы глупо. И он ей воспользовался.
Ожидание было самым худшим. Мелвин в отчаянии выщипывал шерсть на щиколотках и ел уйму сладкого. Повариха, орудуя метлой и ругаясь, как портовый грузчик, согнала сына Бурелома с его наблюдательного пункта у балкона, и он отступил в сад. Благо, погода позволяла сидеть в беседке, а шум волн успокаивал нервы. Наутро после происшествия с цветами до Мелвина донеслись чьи-то ничем не сдерживаемые ругательства. Хозяин замка пошёл на звуки и очутился на дорожке, на которой ему и встретился купец. Ворох синих роз валялся в пыли – в конце концов незадачливый воришка захватил с собой только один цветок, наверное, испугался. Над погибшими розами стояли двое мужчин, и один, тот, что помоложе, распинал зловредителя на все лады. Мелвин ожидал, что при его приближении громкость и интенсивность ругани если не иссякнет, то хотя бы снизится, но этого не произошло. Более того, один из садовников так разошёлся, что при виде рогатого Мелвина не только не заткнулся, но и начал жаловаться непосредственно ему. – Ты видал, чо за безобразие творят, погань? Синие розы так легко растить, чо ль, думают? – парень в замызганной землёй одежде положил руку Мелвину на плечо и почти ткнул его лицом в срезанные цветы. Наверное, чтобы тот мог лучше их рассмотреть. – Кощунство эт, вот чо! Ворьё бесштанное! Второй садовник, постарше и посообразительнее, побледнел почти до зелени, а младший словно и не заметил ничего. Не помогли ни кивки в сторону тускло поблёскивающей между рогов короны, ни отчаянно выпученные в страхе глаза. Парень костерил воров на чём свет стоит. В тот день корабль с обещанной дочерью так и не показался на горизонте, зато Мелвин узнал очень многое о разведении и уходе за розами, в частности, синими. На следующий день Мелвин вместе с дочерью купца ожидал извинений. Он дождался только протянутой руки и весёлого «Меня Бернард звать, пошли розы пересаживать». Было в этом отношении что-то удивительное – неужели этот Бернард и в самом деле не понял, кому выговаривался? Когда к Мелвину обратились по имени, подозрения исчезли. Садовник оказался осведомлённым, но поведения своего так и не изменил. И Мелвин действительно пересаживал в тот день розы. И выпачкал все когти.
Корабль появился через неделю – яркий, как с картинки, с оранжево-зелёными флагами и командой, которая отказывалась причаливать к берегу. Девушку посадили в шлюпку. Девушка оказалась красавицей. Мелвин трусливо спрятался в розовых кустах, а встречать прибывшую отправилась повариха Сэлл. Бернард долго ржал над изодранной о шипы дорогой одеждой и над тем, что такой «представительный парниша боится какой-то девки». Мелвин ещё никогда не слышал от Берни таких слов, как «представительный», оценил усилия и вылез из укрытия. Но девушке на глаза в тот вечер так и не показался.
– Ну, вот чо ты боишься, а? Она тебя съест, чо ль? Берни махнул топориком, и ветвь руноплёта съёжилась и отвалилась от яблони. Мелвин стоял внизу и собирал отрубленные ветки в мешок. Он пробормотал что-то неразборчивое. – Клыки-то вроде у тя, а не у ней. Мелвин вздохнул. – Ты ей понравишься. Бернард отвлёкся от дела и поймал взгляд Мелвина – мол, я серьёзен. – Да неужели? – Мне нравишься, и девке понравишься, чо тут думать. Топорик затюкал с новой силой. Ветка руноплёта стукнула Мелвина по голове и повисла на одном из его рогов. – Ох, видел бы ты щас своё лицо – ты отсель, сверху, натурально котейка.
Дочь купца даже звали Красавицей – на местном, конечно, наречии. И после серии показательных обмороков она даже смогла иногда посматривать на Мелвина. С левой стороны, откуда не видно было рваного шрама, пересекающего бровь и щёку. Ей сказали, что она вольна вернуться домой, когда захочет. Но она, видимо, тоже читала в детстве истории на ночь и знала, куда может привести заброшенный замок и чудовище в качестве его хозяина. Она была единственной дочерью богатого купца, а не третьей, как положено, но всё равно перед каждой отцовской поездкой просила у него розы, лучше всего – из каких-нибудь подозрительных садов близ тёмных замков. Она с маниакальным упорством ждала того дня, когда отец задержится в пути. И, наконец, дождалась. Красавице снились дорогие наряды, в мыслях она уже танцевала свадебные вальсы с прекрасным принцем – только вот с рассеиваниям проклятия, которое, несомненно, должно было существовать, она решила повременить. Уж больно чудовищное ей попалось чудовище. Музыкального вкуса у Красавицы не оказалось вовсе, зато она любила розы. А Мелвин их тоже недавно полюбил.
Иногда он думал, что зря тогда послушал говорящих в нём остатков пирога. Или это была жажда счастья? Но мама всё повторяла своё сакральное «Всё будет хорошо», и теперь Мелвину как никогда хотелось в это верить. Раз у Анабель и Бурелома когда-то получилось – может, мир всё-таки сделает исключение и для Красавицы с Мелвином? Но, как оказалось, у мира были другие планы. Катастрофа случилась в понедельник – ведь не зря же понедельники уже давно хотят разжаловать из списка дней. За плохое поведение. Красавица гуляла по саду, любовалась розами и планировала указы, которые подпишет сразу же после свадьбы, а Мелвин сопровождал её, отставая на почтительное расстояние в два шага. А потом она спросила его о проклятии. И он не соврал. – Ты хочешь сказать, что вот это, – Красавица окинула взглядом фигуру чудовища, задержавшись на лице, – навсегда? Перманентно и без исправлений? Мелвин кивнул. – Но ведь это тебя не смущает? То есть, я хочу сказать… – Не смущает? О нет, не смущает, – отозвалась девушка, и Мелвин выдохнул сквозь сжатые зубы. – Это самая настоящая катастрофа! Она начала кричать, а Мелвин только и мог, что стоять, да слушать. Она, должно быть, не отдавала себе отчёт в том, что причиняет ему боль некоторыми своими выпадами. Она, в самом деле, всего лишь спасала отца. Не стоило вообще идти на поводу у старой сказки. Мелвин сжал кулаки так сильно, что оставил на ладонях кровоточащие борозды. В конце концов, винить себя было самым очевидным, и Мелвин унимал рвущий наружу ответ. С какой бы радостью он закричал «Вон!», но призрачная надежда на счастье – пусть даже с такой темпераментной девицей – словно сковала ледяными оковами. Мелвин молчал, злясь на самого себя. А вот Берни, подстригающий неподалёку кусты и обладающий довольно острым слухом, молчать не стал. Он просто послал красавицу далеко-далеко и в самых цветастых выражениях, а у той так дыхание перехватило от обиды, что она и руку для пощёчины поднять не смогла.
Мелвин проводил девушку до пристани – взглядом с балкона. Берни подарил ей на прощание снесённое ветром «Удачи с принцами, женщина!»
А в один из жарких летних дней, когда сын Бурелома расстилал в беседке пледы – Анабель стало лучше, и она хотела выйти в сад – Берни появился из кустов с лопатой и с очередным словесным потрясением на губах. – Ничуть ты не страшный, Мелвин. Ну, рога, ну, когти… Эка невидаль. Бетси, кузина моя, если ногти не будет подпиливать, и похуже отрастить может. А хвост, – Берни кинул взгляд на почти лишённый волос предмет обсуждения и на секунду задумался. – Ему вообще можно особливое применение найти. И тогда Мелвин поджал хвост и мучительно покраснел – наверное, впервые в жизни. И понял, что, может быть, всё действительно будет хорошо.
У Добра преострые клыки и очень много яду. Зло оно как-то душевнее... (с)
Название: Дорогой Санта! Автор: Рита_Скиттер Бета: Marty Targaryen Размер: драббл, 303 слова Пейринг/Персонажи: Санта-Клаус, эльфы, письма людей Категория: джен (хотя, кто его знает, у кого какие мысли!) Жанр: юмор Рейтинг: G Краткое содержание: В Рождество сбываются все таки не все мечты.
"Дорогой Санта! В этом году я не стану просить многого..." "...просто оставь мне под елкой... " "...можно даже без упаковки!" "Даже и с одеждой не заморачивайся!" "Главное, пожалуйста, подари мне Бобби на Рождество!" "А чтобы ты не перепутал..." "...я прилагаю тебе фотографию..." Санта с тоской смотрел на гору фотографий и тяжело вздыхал. Притихшие эльфы жались по углам, закрывая лица ушами. В этом году никто не просил привычные игрушки или украшения. Даже почтенные старые девы, которые, краснея, просили у Санты вибраторы за неимением принцев, поддались общей эпидемии. - Санта, может быть, сделать плюшевые копии? - Робко пискнул маленький эльф, высовываясь из-за кресла. - Нельзя, - вздохнул волшебник, разглядывая фотографию. - Они решат, что это злая шутка знакомых и перестанут в нас верить. Седоватый эльф выглянул из закрывавших его лицо ушей и предложил: - Гипсовый вариант? - Спросил он и, немного подумав, добавил: - Полноразмерный? Санта-Клаус покачал головой, бросив на подчиненного неодобрительный взгляд. - А еще есть такая штука, 3Д ксерокс! Я в интернете читал! - Затараторил совсем юный эльф, любовно прижимая к груди ноутбук. - Можно же создать абсолютную копию! И нужен только маленький образец! Ну там, фрагмент кожи... Седой эльф окинул тяжелым взглядом кипу пожеланий. - У него кожи не хватит! - Констатировал он, почесывая затылок. - Ну, есть же еще волосы, ногти... - Как тебе не стыдно, Винки, ты же служишь свету! - Санта-Клаус задумчиво уставился в пляшущие языки пламени в камине. - Да и потом, у каждого человека должна оставаться своя несбыточная мечта! Санта хитро улыбнулся и поманил к себе самого старшего эльфа. Все оставшееся до Рождества время на Северном Полюсе кипела работа. В канун праздника, пока к саням прилаживали мешок, Санте было немного стыдно, но вместе с тем, он довольно улыбался. А на утро под елками писавшие ему находили портрет с витиеватой подписью: "Верь, и когда нибудь, тебе обязательно повезет!"
её ноябрьство Катрина Кейнс | синяя сойка в голубой траве | high unicorn tolerance
Название: А что было потом? Размер: мини, 1439 слов Пейринг/Персонажи:спойлерШахерезада, Шахрияр, Джил и другие Категория: джен Жанр: драма Рейтинг: PG-13 Краткое содержание: любимым вопросом Джил был "А что было потом?"
Обычно дети успокаиваются и засыпают после магических слов «и жили они долго и счастливо». Те, кто за день набегался по траве, вволю накупался и исследовал все окрестности с пристрастием, достойным Алана Куотермейна, засыпали и того раньше. Но Джил не походила на других детей. Она слушала всегда очень внимательно, просила повторять незнакомые ей слова и давать их полные энциклопедические значения, а так же постоянно прерывала чтение вопросами, начинающимися с «как» и «почему». Но самым удивительным в Джил было её «А что было потом?» читать дальше Любая история – если она хорошая, конечно – неизменно вызывает этот вопрос. Прочитай первые несколько страниц, и если нестерпимо захочется узнать продолжение – поздравляю, эта книга по тебе. Джил любила слушать по целой сказке за вечер – конечно, только в выходные дни, когда у мамы было достаточно времени, чтобы посвятить его чтению. Джил не перечила и не устраивала истерик, она знала, что время взрослых стоило дорого, и очень ценила свои сказочные часы. Впервые это случилось не со сказками про Хитрого Лиса или про крошечную капельку воды, которая искала океан. Тогда Джил была слишком маленькая и ещё не доросла до своего вопроса. Но, когда мама достала с полки сказку о трёх поросятах, чью собственность нещадно уничтожал Злой Волк, а потом дошла до последнего слова на последней странице, девочка нахмурила брови и спросила: – А что было потом? Миссис Смит растерялась и даже перелистнула страницу – нет ли там продолжения? Но продолжения не было, была только информация об издательстве и множество ни о чём не говорящих цифр. – Думаю, поросята жили долго и счастливо, – наконец, ответила миссис Смит. – И Волк? – Что? – Волк тоже жил долго и счастливо? Женщина задумалась. Сказочным злодеям редко удавалось заполучить своё «долго и счастливо». Они, скорее, добивались «и получили они по заслугам». – Ну, скорее всего, он получил по заслугам. – Умер? Уголки рта Джил дрогнули, и миссис Смит поспешила её разуверить: – Нет, конечно! Что ты! Его судили. – Кто? – Джил встрепенулась и нетерпеливо заёрзала на одеяле. – Звериный суд, конечно. – С председателем? – И с судьёй. И с присяжными. Среди них – все семеро козлят. – Ну, это нечестно, – Джил насупилась. – Судью подкупили! Все козлята, конечно, будут против Волка. – Вот и нет, – возразила мать, вовлёкшись в игру. – Козлята давно простили старого Волка и желали ему только добра. Ему назначили исправительные работы и приставили к нему в надзиратели Красную Шапочку. – Ту самую? – девочка вспомнила историю о простушке, которая пошла к бабушке по самой короткой дороге через лес. Тогда она ещё не дозрела до своего вопроса и не интересовалась, что случилось потом. – Ту самую. – Она тоже простила Волка? – Нет уж. За бабушку так просто не прощают. Но Шапочка выросла девушкой воспитанной и попыталась понять старика. – И?.. Миссис Смит нахмурилась, словно силясь что– то вспомнить. – И, насколько я знаю, Волк живёт теперь в доме престарелых. Вместе с бабушкой Красной Шапочки. И она их даже навещает. – С пирожками? – По привычке. Должно быть, да. – Хорошо. Это ещё ничего, – Джил опустилась на подушки и закрыла глаза. Её мама облегчённо вздохнула. Книжка отправилась на полку, а миссис Смит – к двери. Щёлкнул выключатель, и на потолке зажглись фосфорные звёзды. – Мам? – Ну что ещё, милая? – А поросята? Миссис Смит возвела очи к небесам и мысленно выругалась. – Три поросёнка открыли строительную компанию и до сих пор проектируют ненадёжные дома. – Спокойной ночи, мам.
– У неё это от тебя, – миссис Смит ударила сковородкой об стол, и яичница с беконом чуть подпрыгнула. – Что от меня? – мистер Смит не успел донести бутерброд до рта, и часть малинового джема упала на скатерть. – Ах, чёрт! – Любопытство! Вчера мне пришлось рассказывать твой дочери о том, как судили Большого Злого Волка. – И что? – мистер Смит пальцем собрал упавший джем и отправил его в рот. – Посадили? Миссис Смит прорычала проклятие и всё-таки уронила содержимое сковороды на стол. Мистер Смит всё ещё вопросительно смотрел на жену. – Нет, назначили исправительные работы, – выдохнула она и обессилено опустилась на стул. – И купи новую скатерть, будь добр.
Джил продолжала слушать сказки и задавать свой исключительно каверзный вопрос. Миссис Смит продолжала на него отвечать, уже и сама не зная, зачем именно это делает. Могла бы, в конце концов, молча выключить свет и демонстративно удалиться в спальню. Пену, в которую превратилась Русалочка, вынесло на берег, и она превратилась в человека. Немота осталась, но шаги больше не причиняли боли, и своего принца она нашла в ближайшем городке. Принц этот был не принцем, а сапожником, но это не делало его хуже. Их потомки и по сей день живут на побережье и могут разговаривать с волнами. Золушка стала, конечно, королевой, но так и не избавилась от привычки самой вычищать дворец. В делах политических она была неудачницей, да и балов устраивать не умела. В один прекрасный день королева сбежала от короны и ответственности и зажила, как простая крестьянка, вдали от расшитых жемчугом платьев и золотых карет. Счастье её, впрочем, не оставило. Белоснежка… А вот тут стоило промолчать. Миссис Смит не успела толком подумать, а язык уже говорил: как бедная девушка оказалась в тюрьме за издевательство над злой королевой, как спился её принц, и как пророческое зеркало покрылось трещинами и замолчало навек. Мать испуганно уставилась на Джил, страшась собственного языка, а девочка проворчала «Так я и думала» и повернулась на другой бок.
– Дорогой, кажется, я рассказываю ей правду. Мистер Смит оторвался от чтения утренней газеты и посмотрел на жену сквозь очки– половинки. – Я рад, что ты не лжёшь нашей дочери. Хотя насчёт Санта– Клауса и Пасхального Кролика я бы поспорил. – Я про сказки и её «а что было потом?». Кажется, я действительно знаю, что было потом. Мистер Смит запомнил статью, на которой остановился, отложил газету в сторону и внимательно оглядел свою супругу. Потом снял очки и сделал то же самое. – На безумную не похожа, – заключил он. – Откуда такие мысли? – В 50– х судили одного мистера Вульфа. И в присяжных, в виде исключения, было семь братьев. И знаешь, что? – Что? – Его оправдали. Старик умышленно сжёг три дома, и его оправдали. – И это доказывает, что..? Миссис Смит скрестила руки на груди и опустила голову. Тёмные кудри тут же скрыли её лицо. – Суд над Большим Злым Волком. – Милая, – мистер Смит поднялся и подошёл к застывшей возлюбленной. Какой же хрупкой она сейчас казалась! – Не выдумывай. – Я не выдумываю! – она ударила его по протянутым к ней рукам. – В том– то и дело… Ничего не выдумываю. Ей почти сразу же стало стыдно за свою истерику. Но иначе она не могла справиться со своим страхом. Ей казалось, что она тонет и задыхается в привычном мире, который сливался в водосток. Он всё же обнял её – так, как умел только он. Это было лучше всяких поцелуев. И страх отпустил. Ненадолго.
– «Тысяча и одна ночь»? – Джил уже умела читать, но она слишком любила слушать чужое чтение. Говорила, что в этом есть какая– то особая магия. – Их и правду хватит на тысячу и одну ночь? – Нет, конечно. Тогда книжка была бы намного толще, – миссис Смит устроилась на кровати, в ногах дочери, и открыла первую страницу. С неё на женщину смотрели увешанный самоцветами султан с недобрым лицом и девушка с длинными волосами и в парандже. – Но на несколько ночей точно хватит. С этой книгой всё получилось легче. Джил больше не задавала свой вопрос. Ни после истории про Алладина, ни после птицы Рух и Синдбада, ни после сорока кувшинов с маслом... Шахрияр, конечно, оставил Шехерезаде жизнь. В сказках герои часто ходят по самому краю – и нечасто оступаются. За одно только это они заслуживают нашей любви. Красавица рассказала свою последнюю сказку и выкупила себе свободу. Миссис Смит, улыбаясь, закрыла книгу. – А что было потом? На личике Джил была написано небывалое любопытство. Этот вопрос куда важнее «почему трава зелёная?» и «почему небо не падает?». Взрослые чувствуют такие вещи. – Мам? И слова снова полились из неё, как вода из крана. Она рассказала о свержении султаната, об эмиграции, о поиске дома… и о маленьком семейном счастье. – … и у них родилась дочь. Они назвали её Джил. – Совсем, как меня, – рассмеялась Джил. – Совсем, как тебя, – эхом отозвалась её мать. – Спокойной ночи, мам. Спасибо за историю. Она выключила ночник и постояла немного в полной темноте, словно собираясь с силами. Так вот почему она знала, что было потом.
Он ждал её на постели и сегодня – вот странно – не читал свои дурацкие детективы. Он сидел прямо, как учили его при дворе, твёрдо уперевшись обоими ногами в пол. Она подумала, что ему совсем не идёт нынешнее имя. – Ну что? Расскажешь мне на ночь одну из своих историй? В его голосе появились нотки узнавания и повелительности, от которой он теперь ни за что не сможет избавиться. Она подала ему руку, подняла его с кровати и отвела к окну. Ей нужно было подтверждение того, что всё вокруг реально, и шум деревьев и ветер в лицо вполне для этого годились. – Хочешь казнить меня на рассвете? Знаешь, сейчас это запрещено законом, и у тебя будут крупные неприятности. – Тогда избавь меня от них, – он поцеловал её в плечо и улыбнулся. И Шехерезада начала свой рассказ.
Автор: Веселый Котенок Рейтинг: всем )) Жанр: рассказ Размер: небольшой
Описание: Змеюка-гадюка. Наевшись молочка с хлебом, поднимаюсь на второй этаж по лестнице. Дом у меня очень большой, просторный, если бы поселить там одних кошек, то вместилось их целая куча и еще немножко. Рассказывали, что есть люди, у которых дома столько кошек. Вот там, наверное, весело жить.
На втором этаже, сразу после лестницы стоит дверь. Ее поставили, чтобы племяшки хозяина, да и другие дети не упали вниз. Дверь всегда закрыта, под дверью щель для нас. Когда я голодный, и животик маленький, я под ней как раз пролажу. Это брату приходится постоянно сидеть и ждать, пока ему откроют. Если долго не идет никто – начинает орать.
А вот сейчас у меня дело плохо, если еще не хуже.читать дальше Живот такой большой, что пока поднимался вверх, два раза останавливался передохнуть. Не пролезу я туда такой. Эх, а вниз спускаться совсем лень. Поскребся лапой, вдруг услышат меня. Нет, слишком далеко все. Сидят, смотрят компьютер.
Ну не сидеть же мне здесь. Пол жесткий, не уснешь, вокруг не видно ничего. Выдохнул, примерился, покарабкался. Ух, наконец, протиснулся. Хорошо, с другой стороны есть ковер, можно за него зацепиться.
Пора мне спать. Впереди ночь, мыши скребутся на чердаке, по кладовке бегают, работы с ними много. К зиме мыши всегда в дом сбегаются. Здесь теплее, чем в мороженой земле, и утащить отрубей можно у коровы.
Оглядываюсь кругом. Так, хозяева все дома, чужих никого нет. Вещей новых не появилось, старые все на своих местах. Вот только со шкафа в спальне свисает какая то вещь необычная – веревка, не слишком толстая, а на конце два блестящих гвоздика. Висит, чуть покачивается.
Висит невысоко, если хорошо подпрыгну, то когтями достану. Надо попробовать, наверное, с ней поиграть будет интересно. Проверил еще раз, где хозяева, отошел подальше, разбежался, прыгнул. Хвать ее лапой, а она убежала, качается. Здорово.
Веревка ведь неживая, значит, она сама по себе не может играть со мной. Ага, ее кто-то там держит. Сижу, смотрю на нее.
Дай-ка поднимусь на шкаф, узнаю, кто там есть. Снизу никого не видно, места наверху мало спрятаться… Ведь выдержит меня? Конечно, выдержит, не такой уж я и тяжелый. Полез…
Бах…, шум, грохот, крики «Что там случилось». Что случилось, что случилось… Это утюг свалился. Хорошо еще не на голову мою. Я под кровать. Нет, найдут меня здесь. Вылез с боку, прополз за шторой и спрятался. Хорошо, я быстро убежал. Меня рядом нет, брата тоже, подумали, наверное, что сам утюг упал, и успокоились понемногу.
Ну вот, теперь можно и отдохнуть. Кровати все свободны, выбирай какая помягче да ложись на нее, но я все-таки на кресло к трубе улегся. Труба теплая, высокая, выходит на чердак. Лучше пусть на меня мышь упадет оттуда, чем еще раз утюг или картина какая нибудь…
Давным-давно, по словам хозяина, одна уже падала оттуда, вот бы еще раз … так….. АЭХХ……..я сразу………………………….
Мать Тереза совершает смертный грех в чистилище(с)
Название: Имбридинг Размер: 957 слов Примечание: Инбри́динг (англ. inbreeding, от in — «внутри» и breeding — «разведение») — значение. В данном тексте правописание термина коверкается умышленно.
Алексей Иваныч мчался по лесу, загнанным лосём продираясь сквозь кустарник, грузно сигая через коварные коряги и ямы. Пот заливал ему глаза и застил путь, утирать его было некогда. За Алексеем Иванычем тянулся рваный след вещей, вывалившихся из рюкзака, который Алексей Иваныч не догадался скинуть с себя в начале погони. Это была именно погоня, потому что за тяжко дышавшим Алексеем Иванычем летел самый тёмный кошмар его детства, порождение рассказчицкого таланта его старшего брата, причина позорного дошкольного энуреза — Баба-Яга в ступе. Настоящей она была или нет, Алексею Иванычу было разбираться недосуг, он бежал так, как не бегал на сдаче нормативов в армии двадцать лет назад. Баба-Яга неотступно летела следом и дула в полицейский, судя по звуку, свисток, чем повергала улепётывающего Алексея Иваныча в ещё большее смятенье духа. «Брошу пить... брошу пить...», – мучительно стучало в его голове в такт с грохотом сердца, шпарящим на износ. – «Брошу пить... ей-бо...»
читать дальшеМысль не додумалась, потому что земля и небо внезапно поменялись местами и Алексей Иваныч, нелепо взмахнув руками, обнаружил, что висит вниз головой, удерживаемый верёвочной петлёй за лодыжку. Алексей Иваныч успел ещё заметить довольного светловолосого сопляка лет десяти в косоворотке. Сопляк держал в руке верёвку и сидел верхом на тощем волке. Алексей Иваныч, прокляв тот день, когда решил пойти в турпоход, потерял сознание.
В себя Алексей Иваныч пришёл от мягкой тряски и негромкого разговора. Открыв один глаз, он обнаружил, что надёжно привязан уже за обе ноги к, о ужас, той самой ступе с Ягой. Ступа медленно летела вперёд, в чащу, совсем низко над землёй. Кроме того, Алексея Иваныча, судя по ощущениям, кто-то крепко держал за рюкзак, не давая голове волочиться по лесным кочкам. Алексей Иваныч закрыл глаза и попытался вторично упасть в обморок. Его попыткам мешал разговор между Бабой-Ягой и, очевидно, тем самым сопляком в косоворотке. – Ууууу, шерсть на лесу, грибы в носу, – скрипела Яга, гэкая по-одесски, – Вань, аль он царевич, шо такой жырнай, ступа усё сопло стёрла яво переть. – Не, бабуль, судя по паспорту, он гражданин эрэф, – сообщил детский голос и добавил, – москвич. Алексей Иваныч похолодел и лапнул карман на жилетке, в котором хранились документы. Карман был пуст. Алексей Иваныч утроил усилия по впадению в обморок, так что мог бы уже впасть и в кому силой воли. Бабка звучно харкнула. – Масквич! В лоб кирпич! Когда масквич работать умел, я в девках бегала, цвяты нюхала. – Ничего, бабуля, – бодро ответствовал голосок, – будет плохо работать, мы его съедим. На этих словах попытки Алексея Иваныча увенчались успехом.
Когда он пришёл в себя во второй раз, то некоторое время лежал без движения, прикидываясь мёртвым, и прислушивался. Звуки кругом ничего не сказали Алексею Иванычу, так что пришлось ему приоткрыть глаза. Замутнённому пережитым ужасом взору его открылась просторная поляна. В центре поляны стояла большая изба на странных, гнутых сваях. У крыльца избы, спиной к поляне, возилась согбенная бабка с клюкой, а по поляне был рассеян десяток потрёпанных личностей разного возраста, в каждой из которых угадывался бывший турист или туристка. И все эти мрачные, грязные, замученные люди занимались чем-то загадочным со странными подвижными коробками из-под обуви. Алексей Иваныч открыл глаза шире и даже привстал. Рядом с ним заросший щетиной мужик меланхолично пихал в коробку живых червей. Коробка оказалась не совсем коробкой — это был небольшой деревянный ящик на тощих цыплячьих ногах, покрытый соломенной крышей. В ящике были прорезаны дверь и окна. В дверь-то червей и пихали. Однако, судя по всему, в ящике кто-то сидел — черви летели обратно в мужика. Алексей Иваныч огляделся. У каждого человека было по одному-два подобных ящика. Разница была в том, что у некоторых ящиков было по четыре цыплячьих ноги, а не по две, у некоторых имелся крокодилий хвост, а некоторые ящики сидели гроздью по три, как будто росли из одного корня в виде курьих лап. Алексей Иваныч начал остервенело тереть глаза.
Сопляк в косоворотке восседал на бочке, обложившись толстыми книгами. Рядом с бочкой сидел тощий облезлый волчара. – Бабусь! – закричал пацан, – Я нашёл, откуда избушата! Это межвидовое скрещивание, ибр... ирб... имбридинг! – Вумбилдинг, – отозвалась Яга, – ты паспорты не потерял ихние? Люди на лужайке напряглись. – Не, – сопляк значительно похлопал себя по боку, где, видимо, у него хранились все паспорта. И Алексей Иваныч тёр глаза и никак не мог поверить в то, что всё происходит наяву. Слева от него изнурённая девчонка старалась приладить на крышу одного из «избушат» клок соломы, пока её второй — трёхящичный – подопечный пинал собрата куриными лапами с острыми когтями. – Помнишь, Горыныч-то прилетал, ну вот, – продолжал Ванька. – Сделал нашей Нюрке... имбридинг. – Мимбриндинг, – ворчала Баба-Яга, – нахватался словей, хоть режь, хоть шей. Я тебе так скажу: ежели я ещё этого гада тут увижу, я яво ушибу насмерть! Она ловко пнула избу, и, к ужасу Алексея Иваныча, та распрямила согнутые сваи, которые оказались огромными куриными лапами, и с шумом почесала ушибленное место. Волк и Ванька-сопляк тем временем шустро ринулись под избу и выскочили раньше, чем та уселась на место — в руках у Ваньки и в пасти у волка было десятка два крупных зеленоватых яиц. – Имбридинг, – продолжала ворчать Яга, – греховодство одно, вот што, никакой приличный зверь полукровок не признаёт, наплодили тут, ядрёна-матрёна. Волк и мальчик скучающе смотрели на бабку, которая придирчиво перебирала яйца. – Баааа, а кто мой папа? – протянул Ванька. Волк странно хыкнул. – Нет у тебя папки, – завопила Яга, – я у тебя и мамка, и папка, ты сам у меня в капусте народился, бабке пригодился. Пацан открыл было рот, чтобы что-то возразить, но его прервал гул самолётных турбин. Алексей Иваныч с надеждой посмотрел в небо: спасатели? Раздался дикий боевой визг, а следом за ним в небо взвилась Баба-Яга в ступе: – Ырооооод! – орала она. – Горыныч, цуцкин сыыыыын! Я те покажу избы портиииииить! – Слева заходи, слева!... Справа, справа, он на левую башку кривой, – подсказывал с земли Ванька. Они с волком, задрав головы, с интересом наблюдали за сражением, помахивая страшно похожими пушистыми волчьими хвостами. Алексей Иваныч решил, что паспорт ему ни к чему, тихо поднялся, пользуясь тем, что лежал далеко в стороне от остальных пленных, скинул с себя рюкзак и дал дёру.
Всем привет. Я уже говорил, что живу в деревне. Кругом лес, кусты, завалы старые. Нашел я сегодня на развалившемся сарае змею. Чего она там делала, не знаю, наверное грелась на солнышке. Никогда почему-то я не любил змей, скользкие, холодные, костей нету и ругаются страшно. Кроме того, они сами прячутся, и кусают хозяев, а потом говорят всем что человек им хвост отдавил или первый начал охотиться на них. И язык у них двойной - это значит, что правду никогда не скажут. Я сначала хотел, как рысь, это большая кошка с кисточками на ушах, залезть на куст, и потом сверху прыгнуть и сразу всю съесть. Подкрался к кусту, потрогал ветки и понял, то придется искать другой способ - хоть я и легкий очень но слишком тонкие ветки, это смородина была, или крыжовник, точно не знаю. А змея на меня даже внимания не обращает, лежит, спит, думает как хитрее на хозяина напасть. Змеи они ведь боятся всех, и только когда знают, что могут укусить и сразу убежать, только тогда нападают. А на открытом месте они только по ночам ползают.
Новый план придумал я почти сразу - надо тихонько обойти по кругу, посмотреть где солнце, встать к нему спиной, так чтобы оно слепило у змеи глаза и - прыгнуть. А дальше уже как получится. На этом и остановился. Потихоньку, помаленьку переполз за спину змеи, дождался когда она опустит голову - это значит что перестала беспокоиться и ...- прыжок. Змея извивается, пытается зацепиться за меня своим хвостом, но я ее крепко держу за шею, чтобы она не укусила меня ядовитыми зубами. У меня устают челюсти, я бросаю змею и сразу отпрыгиваю в сторону, за полсекунды до того, как она ударит по моей тени. Вот трусиха, как только поняла что со мной ей не справиться, побежала под доски. Ничего, я догоняю и снова хватаю. Еще немного схватки и змея без сил свисает на землю.
Уфф, давно я так не дрался, даже немного вспотел.
Сначала я хотел просто пообедать, но потом решил показать добычу хозяевам. Я знаю, что они очень обрадуются такому подарку. Я долго нес змеюку до дома, и мое упорство не осталось незамеченным)). Меня так долго гладили, что пришлось наконец убежать. Кроме того, угостили еще и вкусной колбасой.
Змею правда забрали, ну и пусть, она на самом деле не очень вкусная.
её ноябрьство Катрина Кейнс | синяя сойка в голубой траве | high unicorn tolerance
Название: Лунный камень Рейтинг: G Категория: джен Жанр: сказко-легенда, философия Размер: драббл Саммари: Мон Стэйн знал всё. И многие приходили к нему за советом. Примечание: на древне-английском "лунный камень" звучит как "мон стэйн" - отсюда и название
читатьМон Стэйн знал всё. Он был слеп днём и зряч ночью, бродил межзвёздными дорогами и их отражениями в лесных озёрах и разговаривал с богами. Только с ним давно покинувшие землю небожители делились своей глупостью, прикрытой доспехами мудрости.
К Мон Стэйну шли с севера, из страны холода, в которой кадьяки танцевали с ледниковыми пиками. Красные люди приносили Великому Зрячему чёрную воду и зубы морских единорогов. Они ловили для него разноцветный небесный огонь и вой злого ветра. Мон Стэйн в ответ поворачивал свою круглую голову и рассказывал о секретах великих мастеров.
Шли к нему и с юга, из выжженной пустыни. Чёрные люди несли с собой жемчуг и перья грозовых птиц. Бой барабанов звучал в унисон со стуком полных надежд сердец. Великий Зрячий рассказывал им затянутые паутиной сказки, полные сладкой и горькой правды.
С востока шествовали караваны из страны жизни, зелёной и постоянно обновляющейся. Жёлтые люди дарили Мон Стэйну огненные камни и живые реки, запускали в небеса фейерверки и блестящих драконов. Великий Зрячий хохотал и ухал, и делился с просителями божественными сплетнями. Вечно живые редко задают вопросы.
Только бледные люди запада навещали Мон Стэна днём, когда он был слеп, как церковная мышь. Дар их Великому Слепому не менялся из года в год, как и сами просящие, которые проложили к Древу Познания широкую воздушную тропу. Земли бледных людей – земли смерти самой, и не всякому позволено её покидать. Тени взбегали по Дереву, волоча за собой мешки, полные умерших слов и исчезнувших чудес.
Злые языки говорят, что бледные люди пользовались слепотой Мон Стэйна и уносили с собой все жемчуга, всё золото и все разноцветные фонари. Но только сами мёртвые знали, что Великий Слепой зрит пустые миры в дневном свете. Они пугают его, и знание это ценнее простых истин и предсказаний о падении империй. От страха Мон Стэйн забывал все слова, а мёртвые шептали ему свои.
По всем Девяти Мирам Мон Стэйн странствовал ночью: по верхним ветвям на коротких крыльях, по нижним – на длинных ногах. В незримый мир он уходил днём и возвращался без памяти и полный разочарования.
Мон Стэйн знал всё. Только не мог понять, чем заслужил он бледных гостей, прогоняющих страх – ведь он не давал им ничего взамен.
Мёртвые знали немного – они только и умели, что рассказывать старые сказки – но однажды Мон Стэйн посереет и уйдёт вместе с ними. От смерти не откупиться ни украшениями, ни золотом, ни чудесами. Мёртвые умели ждать.
Название: Лисье солнце Автор: Maedhros Рейтинг: G Категория: джен Жанр: фэнтези Размер: мини Описание: Сказ о древней лисице
читать дальшеКаждый год снег для нее оборачивался праздником, белым праздником очищения и обновления, когда чистейшее в своей синеве небо переливается сиянием цвета, а искрящиеся снежинки мельтешат в морозном воздухе.
Лиса с радостью встречает первый побуревший лист, с восторгом внимает первому дуновению холодного ветра, что принесся с севера, прижимает уши, когда на них падают тяжелые капли осеннего дождя. С поклоном провожает она духа зеленого лета, чествует огромным костром, искры которого летят в ночное, уже похолодевшее небо мириадами светляков. Достигают ли они того, кому предназначены – неизвестно, да и не интересно, ведь греть старые кости у жаркого пламени приятно, а большего ей и не надо.
Изба ее, сложенная из берез в незапамятные времена, стоит и по сей день – время не покушается на закаленные лисьими чарами бревна, – но служит она только лишь для ночлега. Днями напролет бродит лиса вне дома, летом роется в буром подшерстке леса, дремлет на нагретых солнцем валунах рядом с горной грядой, наблюдает за мелкой живностью и слушает песни птиц, мечтая вплести их трели в свои многочисленные амулеты.
С наступлением зимы жизнь в лесу затихает, прячется или засыпает, и лиса становится полноправной правительницей белого безмолвия. Короткие зимние дни она проводит в спячке, а с наступлением темноты прыгает и кувыркается в сугробах, поднимая снежные вихри. В восторженном веселье лиса забывает о том, что глухая ночь наблюдает за ней, а лес молчит в ожидании, когда свет солнца растопит угольную темноту. Только без лисьей помощи утра не настанет – вот уже не одну тысячу лет своими лапами выкатывает она на небо светящийся шар, который освещает лесные тропы, поля, деревни и города, помогает людям в трудах и заботах. Летом солнце жглось, и лиса надевала рукавицы, сшитые из шкур бурундуков и белок, холодное же зимнее солнце можно было толкать перед собою безбоязненно, только изредка дуя на лапы.
Заветный час на подходе, лиса вострит уши и замирает – в предрассветное время в зимнем воздухе стынет едва слышная трель, чистая, звонкая, и думается, что это духи серебряными молоточками стучат по небесной тверди, застывшей в ожидании зари. Пора действовать.
Солнце дремлет на чердаке деревянного сруба, на подстилке из золотой соломы и окаменелых ветвей, круглое и горячее. Оно немое и сонное, но лиса не ищет собеседников, которые изъясняются звуками, она трогает колючую желтую шкуру, мыслью пробуждая светило ото сна. Поплевав на лапы, толкает солнце изо всех своих лисьих сил, и оно бодро выкатывается на середину небосвода, растолкав звезды и потеснив ночной мрак. Покружившись и покрасовавшись, желтый шар вспоминает о своем предназначении и начинает делиться своим теплом с вверенным ему миром. Лиса с гордостью наблюдает за стремительно светлеющим небом – еще одно утро позади. Теперь можно отдохнуть до вечера, выспаться всласть, закусить чашкой масла, поднесенной давеча людьми из деревни, что за ее лесом. Лиса не нуждается в пище, но масло приходится ей по вкусу, она всегда вылизывает плошку досуха, наслаждается запахом тающего на языке янтарного жира. Старейшины окрестных деревень, окружающих лес, исправно чтят ее подношениями, которые лиса принимает без гордости, но с благодарностью.
Давным-давно старый добрый бог с лисьим хвостом вручил лисе маленький желтый огонек и наказал заботиться о нем, беречь, как своего детеныша, которого у нее никогда не было. И берегла его лиса, растила, укачивала, лапами прикрывала от ледяного дыхания мрачной Пустоты и огненных щупалец жирного Хаоса. Хвостом прятала, песни пела без единого звука, покуда не стал огонек втрое больше себя изначального, а после – и вчетверо самой лисы. И тогда облюбовала лиса голубой шар величиной с троих добрых богов, поселилась в дремучей чаще, укрылась под шумными кронами деревьев – понравилась ей зелень леса, до той поры не виданная ею. А дитя, взращенное на лисьих песнях, согретое мягкостью рыжей шерсти, отпускала порезвиться каждое утро на небосвод и каждый вечер зазывала обратно. Она – не небожитель, а всего лишь безымянная лиса, которая вырастила свое собственное Солнце, отданное большим старым богом с лисьим хвостом.
Мать Тереза совершает смертный грех в чистилище(с)
Название: Багиня Автор: Федя Сумкин для fandom Tales 2013 Бета: анонимный доброжелатель Размер: 525 слов Жанр: притча Краткое содержание: Айфоны, сыроедение и поэзию она любила по средам, стразы Сваровски, музыку кантри и лютеранство предпочитала по субботам. Примечание/Предупреждения: абсурдная концовка
читать дальшеВ недавние-пренедавние времена жила-была принцесса, и любила она до смерти всякие новомодные веяния и девайсы. Надо заметить, для ясности повествования, что принцесса эта дурой была невероятной. Увлечений у неё были тысячи тысяч и, как правило, друг другу сильно противоречили. Принцессу это, впрочем, не смущало. Айфоны, сыроедение и поэзию она любила по средам, стразы Сваровски, музыку кантри и лютеранство предпочитала по субботам. В другие дни недели тоже находилось всякого модного: то жж заведёт, то игуану барбадосскую, то девушку-алеутку. Утром в понедельник она шла на слёт чайлд-фри на центральной площади, вечером — на пикет за отмену абортов и права эмбрионов в центральном парке. Днём во вторник она худела по методу мясоедения, а ночью объявляла, что питается только сырыми не проросшими зёрнами проса. К большому счастью королевства, реальной властью принцесса не обладала, иначе королевству очень скоро настал бы конец и огонь, ведь как мы с вами помним, дурой принцесса была страшной. Её папик-король относился к причудам дочки крайне снисходительно: «Она у меня разносторонне развитая личность» — говорил он и умильно стирал набегающую на отеческий глаз слезу. Мало ли, много ли времени принцесса увлекалась подводным дайвингом и помощью детям-инвалидам, но вот пришла пора ей ударится и крепко в астральные дела. Дела эти обычным людям не понятны, а понятны только принцессам при условии, что они дуры полные. Да не на день она ударилась и не на два, а аж на целый месяц, изучала труды по инопланетному происхождению пирамид, проникалась мудростью по поводу трёх стадий помутнения ауры, завела себе по это дело бложик и давай там эзотерическим опытом делиться. Тут уж даже король приуныл и вспотел. Бложик-то принцессин всякому здравому смыслу и магической науке противоречил. А тут начали настоящие маги читать, а потом ещё и драконы. Короче, после недели этакого позора колдуны и ведьмы, похохатывая, навсегда вычеркнули её из списка потенциально проклятых принцесс. А всем известно, что быть проклятой принцессой — самый верный способ отхватить себе самого геройского принца. Драконы тоже в долгу не остались и на форуме у себя разместили ссылку на её блог с пометкой: «не красть». Короче, ещё одну статью удачного замужества убавили. А для сказочных, да и для реальных принцесс, чтоб вы знали, замужество не столько дань традициям и кость в зубы причитающим родственникам, сколько самая что ни на есть основа политической стабильности. Одним словом, даже король-отец признал, что принцесса дура дурой. Но принцессе на это было целиком и полностью положить без прибора. Драконов, ведьм и замуж она со своими астральными делами на башне вертела. Набрала она целый воз библиотечных книг по астралу и практиковалась ночи на пролёт, пока однажды возьми да и не вылети прочь из своей истории в астральные коридоры. Тут в королевстве все её с факелами под кочками болотными искать кинулись. А принцесса тем временем покрутилась в астрале, испытала там неизведанное и непознанное, набралась мудрости нечеловеческой, стала три метра ростом и со звездой во лбу горящей, восьми рук и синей полосы на носу. И вылезла обмудренная и преображённая принцесса прямо к автору. На автора посмотрела глазом астральным, рассекретила его три ауры, во всех местах дырявые, плюнула на него сгустком света истины и говорит басом: «Сам ты, автор, дурак и насикомое, а я — багиня», хлопнула дверью и пошла дальше астрал покорять. Автор утёрся, но мнения своего не поменял.
её ноябрьство Катрина Кейнс | синяя сойка в голубой траве | high unicorn tolerance
Доброго времени суток! Вас тут много, а Катрина одна, но у неё немало сказок. И я подумала - what the hell, принесу парочку. :3 На самом деле у меня есть ещё довольно объёмная вещь на несколько глав... нести ли сюда? Давать ссылки?
Название: Принц говорит Рейтинг: PG-13 Категория: джен Жанр: фэнтези, а то и сказка, приправлено ангстом Размер: мини Саммари: от слов принца зависело благополучие маленького королевства. Примечание: отделаться от темы снежной королевы не так просто автор арта - Haime
- Думаю, мозг принца знает, что творит его рот. (с) к/ф «Король говорит»
От слов принца зависело благополучие маленького королевства. И дело было не в том, что он говорил на собраниях, какие отдавал приказы и какие именно беседы вёл с послами соседних стран. Всё дело было в первой ночи нового года. Когда наступала зима, холодная и нестерпимо белая, обнажающая плоть деревьев и отбирающая у лесных духов последний разум, из королевского замка выезжал одинокий всадник. Вслед ему, сквозь узкие прорези в каменных башнях, смотрели тысячи глаз – всё население замка чувствовало себя палачами. В молельнях стоял шум, как от целого роя мух, слетевшихся на гнилую тыкву. У каминов собирались дети и молча глядели в огонь. Никто не смел повышать голоса, и казалось, что в замке живёт целый клубок змей: шёпотки разговоров свистели, шипели и перекатывались по нагретому воздуху подобно неизвестному наречию. В детской, однако, не смолкали крики. Королева безуспешно пыталась утихомирить своего младшего сына – маленький Родерик требовал старшего брата. Никакие увещевания не могли его успокоить, ни одно из объяснений он не желал слушать. Крики вырывались из его горла уже почти неконтролируемо. Он и сам был бы рад прекратить, но каменные стены разносили по комнате эхо, эхо ударяло по ушам, и крик только усиливался и разрастался. Родерик расколотил о чугунную решётку камина деревянного единорога, скинул в огонь одеяло, а потом принялся распускать незаконченный мамой гобелен. Бурые нити покрыли пол, с полотна исчезло небо и далёкие шпили зимнего дворца, и тогда королева осмелилась поднять на сына руку. От неожиданности он замолчал. Его не били ни разу в жизни, даже отец, даже если он очень злился. Такого предательства Родерик не ожидал. Заголосил снова – на этот раз из-за обиды и постигшей его несправедливости. После второй пощёчины маленький принц свалился на пол, запутался в нитях и, наконец, замер. Королева тут же обняла своего отпрыска и принялась извиняться. Родерик подумал, что никогда её не простит. За такое не прощают. Нужно было дождаться брата – вот уж кто точно выслушал бы его и ни за что – ни за что на свете, даже за кучу рубинов и всякой там славы – не поднял руку на королевскую кровь. Всадник не вернулся. Камины погасли, и, как ни старались, никто так и не смог разжечь их вновь. Зима унесла столько жизней, сколько никогда не уносила война. От слов принца зависело благополучие маленького королевства. Этой зимой он не нашёл нужных слов.
Годы прошли, затерявшись в горах. Эхо страшной зимы почти отгремело. Каждую первую ночь нового года из обветшавшего замка выезжал одинокий странник, и вслед ему смотрели десятки глаз. Он возвращался утром. В воротах кивал на прощание тишине и страху и подстёгивал дрожащую лошадь. Но однажды за королём пришёл Смерть. На нём была парадная белая мантия и цепь со всеми важными событиями королевской жизни – за правителями стоило приходить только так, и никак иначе. Королева сухо поздоровалась с пришельцем и крепче сжала тонкую руку супруга. Принц Родерик до того побледнел, что почти сравнялся цветом с подготовленным саваном. Он, в отличие от матери, видел Смерть впервые. Король умер с улыбкой на губах, и Смерть почтительно поклонился, прежде чем перевернуть золочёные песочные часы. Королева вдруг вся подобралась, словно перед прыжком в пропасть, и прошептала: - Скажи… мучился ли мой сын? Родерик сжал кулаки и с шумом выдохнул. Старший брат его давным-давно пропал на охоте, и о нём редко говорили, словно боялись кого-то потревожить. Смерть поднял на королеву свой угольный взгляд, но ничего не ответил – растворился в окутавшем его тумане вместе с последней искрой королевской жизни. Он не любил врать.
Зима приближалась, казалось, быстрее, чем обычно. Королева молчала до самого последнего момента. Плакала по ночам, молилась Безумному Богу, Богам Снов, возносила хвалу даже Богу Разбойников, шумному и злобному, но ни один её не услышал. «Он один остался у меня, один», - причитала она в объятиях старого дуба в королевской роще, но и древние духи не желали её слушать. У них были свои проблемы. Даже небо, бесконечное и звёздное, было глухо к царственным мольбам. И королева сдалась, потому что холод начал прокрадываться в дома, трава поредела, и чёрные тучи поползли с севера. Она позвала Родерика в свои покои, взяла его под руку и повела в заброшенную часовню на самом краю замковой земли. Дорожка туда заросла бурьяном и колючками, как подступы к заколдованному дворцу, но принц не зря никогда не расставался со своим верным мечом. Дверь в святилище была выломана ветвями ползучего дерева, в углах мерцал самый настоящий лёд, а под дырой в крыше возвышалась статуя Забытого Бога. Даже почерневшая, даже кое-где раскрошившаяся и заросшая, она была прекрасна. Родерику вдруг расхотелось дышать – в присутствии такого бога это казалось кощунством. - Знаешь, кто это, Родерик? – спросила королева, старательно отводя взгляд от статуи, следившей за ней. - Бог, конечно… чей бог? - Когда-то наш, - женщина невесело улыбнулась. – Зимний Бог, самый прекрасный и самый ужасный. Когда приходила зима, он просыпался, спускался в долину и одаривал нас благодатью. Родерик не помнил такого даже в детстве. - Давно это было, - продолжила королева. – Однажды он проснулся в дурном настроении – тогда-то и стал страшен. Молиться ему перестали и решили, что лучше бы ему вообще не просыпаться. В свете, падающем на статую, плясали снежинки, Родерик мог бы поклясться в этом. Да только рано слишком для них. - Родерик, каждый год мы не даём ему проснуться. Принц вздрогнул и засмеялся. В глазу кольнуло – попало что-то, должно быть. - Ты шутишь, мама! Но королева не засмеялась. Она обхватила себя руками, словно ей было холодно. - Мужчина из королевского рода поднимается в горы, к божьей могиле. Один. Каждую зиму. И ищет слова, способные оставить бога на своём месте. Родерик потёр глаз, пытаясь вытащить соринку. Она упорно сопротивлялась. - Теперь это придётся делать тебе. А потом боль исчезла. Родерик моргнул и удивлённо посмотрел на мать. В тусклом свете святилища она казалась совсем хрупкой.
От слов принца зависело благополучие маленького королевства. И Родерик оседлал коня, накинул подбитый мехом плащ и отправился в путь. Он чувствовал на себе взгляды своих подданных, а острее всего – взгляд своей матери, полный страха и, в то же время, облегчения. Юные принцы не способны на ошибки. А Родерик никогда не умел следить за собственным языком. Подсказок ему не дали. Нужные слова он должен был отыскать сам. И, пока вокруг крепчали первые морозы, принц вспоминал все рассказанные ему сказки, все колыбельные и песни менестрелей, надеясь, что последние ему не пригодятся. Пел он преотвратно.
Утром в замке умер шёпот. Камины разгорелись ярче, смех и шум полились, как медовуха. Люди праздновали начало нового года и то, что они ещё живы. Они радовались, что их принц нашёл нужные слова. Они ждали его возвращения до самого лета. Потом они стали ждать смерти. Королева глядела на дорогу, пока не ослепла. Год за годом она силилась услышать стук копыт и смех её единственного сына. Замком правили её кузены, потом их сыновья, потом дочери их сыновей. Они не посылали одиноких всадников в первую ночь нового года, но бог продолжал спать. Однажды королева услышала шорох белого савана и поздоровалась со Смертью. - Мучился ли мой сын? – спросила она. И Смерть дал ей честный ответ.
Зиме тоже снились сны, и принц Родерик вглядывался в них, пока не кольнуло холодом сердце. Да и кто говорил о словах? С Зимним Богом нужно было всего лишь разделить молчание.