Истории лучше камней (с)
Бета |Chaos Theory|
— Ма бене! — послышался сердитый голос. — Бамбино, я велел тебе не опаздывать!
— Но я же вовремя, — пискнул тоненький голос Жени Сереньких и осекся. — Простите, мессир Джиакомо. Готов понести любое наказание!
Мессир Джиакомо — очень высокий, ссохшийся старик с длинным и острым, как вороний клюв, носом и живыми черными глазами — повернулся к Жене.
— Разотрешь вон те ингредиенти, — приказал он, указывая на столик, заставленный колбами, ретортами и тиглями. Ингредиенты, которые следовало растирать, помещались в ступках с пестиками, и одного взгляда Жене хватило, чтобы приуныть. Как много! А они же наверняка еще и твердые, как сердце Валентины Степановны, директора Жениной школы… — А потом, — тут воронья физиономия мессира Джиакомо приняла хитрое выражение, — ми начнем практикальное занятие!
читать дальшеПрактические занятия! Сердце Жени забилось. Это и понятно, если учесть, теорию чего они с мессиром штудировали последние два месяца, — превращения предметов и существ. Предмет был необыкновенно сложный, и мессир Джиакомо то и дело повторял: «Будь внимательнее, бамбино мио! Если не освоишь эту часть обучения, останешься, как синьорина — придется всю жизнь составлять приворотные зелья!» Почему-то мессир Джиакомо был уверен, что девчонки ни на что большее не способны. А составлять приворотные зелья Жене совсем не хотелось. «Вот скучища-то!» — и с этой мыслью Жене пришлось приступить к растиранию…
Как наказание это вполне годилось, но мессир Джиакомо использовал порошки аметиста и изумруда, и щечки щитомордника, и лепестки азалии, и ягоды вороньего глаза, и черт знает еще какие субстанции для вполне практических целей. Все зелья, которые он из них сотворял, помогали исцелять и превращать. К счастью для Жени, в пятом классе никто еще не читает Лавкрафта, поэтому мысль о порошке из костей покойников не приходила Жене в голову. Покойники внушали Жене непреходящий ужас.
Мессир Джиакомо следил за стараниями Жени, поджимая губы. Может, он считал, что пятикласснику еще рано быть учеником настоящего колдуна. А может, был уверен, что пятиклассник из Петербурга вообще не годится в колдуны… или, наоборот, годится, но не в такие, каким был он сам.
— У вас есть свои традиционе, — разлепил он поджатые губы, и до Жени дошло, что вторая мысль была правильной. — Шамани, жрици, варьяги, карели, Том оф Финланд…
— Мессир Джиакомо, у нас же не Финляндия, а Россия!
— Молчать, бамбино мио! Ты очень усердиешься… стараешься, но делаешь это без уважения!
Жене хотелось, чтобы он продолжил про традиции. Мессир Джиакомо рассказывал много очень интересного про свою прежнюю жизнь. Например, о том, как он ассистировал самому Джордано Бруно и после трагической гибели Бруно попытался продолжить его дело, но не справился с Тем, Кого вызвал, и вынужден был бежать как можно дальше — в Сибирь. С сибирскими шаманами маг и волшебник, однако, не ужился и перебрался сперва в Москву, а потом и в Петербург, строившийся на его глазах… Жене — как всякому очень продвинутому пятикласснику — было известно, что Джордано Бруно открыл природу звезд и выдвинул идею внеземного разума, но мессир Джиакомо называл его величайшим магом того времени, а спорить с учителем было не с руки. Еще выгонит… Однако мессир Джиакомо оборвал свою речь и поставил перед Женей фаянсовую тарелку с розочками.
— Ну, бамбино! — нетерпеливо прикрикнул он.
Отложить пестик.
Сосредоточиться.
Медленно — так, как учил мессир Джиакомо, — с теми же интонациями, вкладывая на иктах максимум магической энергии, — произнести заклинание…
Раздалось шипение, яркая вспышка сверкнула. Вместо тарелки на столе стояла миска с ежиками.
— Хорошо, но слабо, — проговорил мессир Джиакомо.
Повторить все еще раз…
Вспышка.
Хлопок.
Вместо миски на столе очутился плюшевый ежик.
— Хорошо, бамбино! А теперь измени конфигурацию!
Следующее превращение подарило Жене футболку с ежиком.
— Почему этот колюч… как его… все время? — сварливо поинтересовался мессир Джиакомо.
— Люблю ежиков…
— Как синьорина! — припечатал мессир. — Бамбино должен любить доспехи, мечи и кинжалы!
Жене пришлось издать тяжкий вздох и превратить следующую тарелку в кинжал. Но на рукояти все равно был выгравирован ежик. К ежикам у Жени была неизбывная любовь.
«Надо изменить имидж, — подумалось Жене. — Ну что это: джинсы, футболка, веснушки… Попрошу маму сшить черный плащ. О, теперь же можно его создать!» — И строгий пиджак, надеваемый Женей в школу, после заклинания с хлопком и вспышкой превратился в длинный плащ с капюшоном, как у настоящего волшебника.
С ежиками по низу.
— Неисправим! — заключил мессир Джиакомо.
***
Последующие несколько дней мессир Джиакомо обучал Женю превращать живых существ. Например, мерзкого комара — в божью коровку.
— А они наследуют инстинкты изначального существа или приобретают инстинкты того, в кого превращаются?
Такого вопроса мессир не ожидал.
— Ну, если божья коровка будет вести себя, как комар, она же сдохнет…
— Нашел, о чем думать, бамбино мио! Маги — высшие существа, их не должно волновать сдохание божьей коровки! Готовься, завтра у тебя зачет. Не сдашь — будешь всегда как синьорина. А сдашь… — мессир, как никогда более похожий на ворона, сделал драматическую паузу, — я научу тебя тайным вещам.
— Некромантии? — с восторгом выдохнули Женины губы.
— Болван! Этого я и сам не знаю, — вздохнул маг. — Превращать себя!
…Любой пятиклассник боится экзамена больше, чем уколов и директора, хотя директор в Жениной школе была еще та вредная тетка. Поэтому описать волнение Жени невозможно: веснушки ярко выступили на побелевшем лице, побелели костяшки пальцев, а искусанные губы, наоборот, стали алыми, как у вампира. В голове у бедняги крутились заклинания — превращения и обратного превращения, — как заведенные. Но мессира Джиакомо это не волновало. Он принес в клетках зайца, волчонка, лисицу и ужа.
— Фаччамо! — скомандовал маг.
Заклинание — нараспев, с ударениями на иктах.
Хлопок.
Вспышка.
Вместо зайца сидел длинноухий ежик!
Заклинание.
Хлопок.
Вспышка.
Серый еж сурового вида оскалил зубы.
Заклинание.
Хлопок.
Вспышка.
Ярко-рыжий ежик с длинным хвостом…
— Погодите, — голос Жени зазвучал умоляюще, — я их сейчас расколдую, а? Вы же сами говорили, что они могут утратить свою сущность, если будут слишком долго заколдованными!
— Глупый бамбино! Сентиментале комо синьорина! Ну давай!
Заяц, волчонок и лиса разбежались в разные стороны. Остался уж. А уж — это не так-то просто, ведь остальные животные были млекопитающими, а уж — нет. Он требовал более серьезного изменения сущности. Для Жени и это было, в общем, несложно, но мандраж давал себя знать.
Заклинание.
И — ничего…
Опять заклинание.
И опять ничего.
Заклинание усиления! Мощный выброс силы! Еще раз!
Мессир Джиакомо раздраженно поднялся и вышел, бросив напоследок: «Бамбино, если ты не сумеешь превратить животное одного образа в другое, ты — глупая синьорина!» От такой угрозы, естественно, у Жени совершенно разбежались все мысли в голове… Но что делать? Сдавать-то надо!
Заклинание.
Опять ничего.
И с горя у Жени вдруг возникла идея — а не начать ли с заклинания обратного превращения? Предварительно усилив и увеличив Предельно Мощным выбросом силы…
Соседям мессира Джиакомо в некотором роде повезло. Будучи человеком старых правил, он не пожелал обустроить жилище и алхимическую лабораторию в квартире и выкупил одноэтажный домик — по-видимому, он планировался как подсобное помещение, но мессиру там было удобно, хоть он и ворчал, что настоящему магу и волшебнику полагается дворец. И сейчас этот несостоявшийся дворец распался, как карточный домик. Стены развалились в разные стороны с грохотом и шумом, тучи пыли взметнулись к небу, а крыша… крыша унеслась ввысь на спине того, во что превратился уж, и соскользнула, сброшенная огромными распростертыми крыльями.
— Смотрите! — голос у Жени сорвался. — Это же дракон!
Два мухомора возле ужа тоже… превратились. В двух людей, одетых в рыцарские латы. Один из них немедленно упер меч в Женино горло.
— А ты кто?
— Я Женя Сереньких… маг и волшебник… сдаю зачет по превращениям, — еле вырвалось у Жени.
Мессир Джиакомо, панически вопя и размахивая руками, подскочил к Жене.
— Миа каса! Миа лабораториа! — стенал он. — Но, бамбино мио, это же формидабиле! Ты смог ужа! Так не можно быть! Ужа!
— Он… сам…
Мессир Джиакомо мог бы сказать, что само по себе ничего не делается, но ему этого не дали.
— А что нам делать с чужаком? — поинтересовался один из рыцарей, приставляя меч уже к горлу мессира.
— Тащи его на плаху, — посоветовал его товарищ, угрожая мечом Жене.
— Прекратите, — приказал дракон. Голос у него был необычайно низкий и гулкий, как из бочки, но в целом добродушный. — Господин маг, я бы на вашем месте принял зачет у юной леди, а потом оставил нас в покое. Мы с этими двумя… господами превратились в мелких существ, чтобы переждать годы и века неверия в драконов и рыцарей. Но раз вы помешали нам жить превращенными, значит, время пришло!
— Извините, — пролепетала донельзя удрученная Женя. — Я не знала, что вы хотите…
— …Сохранить инкогнито, — напыщенно подхватил мессир Джиакомо. — Но почему леди?
— Ну… вы же все время говорили, что у девочек с магией ничего не получится, вот я и сказала, что я мальчик, — Женя совсем расстроилась.
Рыцари вздохнули и пригорюнились
— А хотите, я вам помогу? — спросила Женя. — Я вас превращу…
— В ежиков, — буркнул мессир Джиакомо.
— В ежиков не получится, — призналась Женя. — Я пока умею только те превращения, которые с равными по весу. А давайте в слона? Ну, и… в тигров, — предложила она рыцарям. — Хотите стать тиграми?
Дракон сел на хвост.
— Надо подумать, — заявил он и шумно вздохнул, сдув простыню с чужого балкона. — Что такое слон?
— Думайте поскорее, а то уже пожарные едут, — Женя расслышала завывание сирены. — И, наверное, полиция.
Дракон вздохнул и проговорил несколько слов. Ослепительная вспышка на миг заставила Женю и мессира Джиакомо зажмуриться, а когда они открыли глаза, на месте рыцарей сидели два сокола, а на месте дракона — орел.
— Я всегда знал, что от синьорины можно ожидать большего, чем от мужчин, но это уж слишком. Надеюсь, бам… то есть кара миа, ты не будешь повторять то заклинание с Предельно Мощным выбросом силы? — вкрадчиво произнес мессир Джиакомо, обозревая разруху во дворе и обломки крыши.
— Ну, я еще заклинание усиления добави… — начала было объяснять Женя, но мессир Джиакомо не дослушал.
— Я очень прошу тебя его не повторять. Особенно в моем присутствии. Превращаться в ворона интересно, когда ты родился кем-то другим, но мне, знаешь ли, нравится быть человеком.
— Ма бене! — послышался сердитый голос. — Бамбино, я велел тебе не опаздывать!
— Но я же вовремя, — пискнул тоненький голос Жени Сереньких и осекся. — Простите, мессир Джиакомо. Готов понести любое наказание!
Мессир Джиакомо — очень высокий, ссохшийся старик с длинным и острым, как вороний клюв, носом и живыми черными глазами — повернулся к Жене.
— Разотрешь вон те ингредиенти, — приказал он, указывая на столик, заставленный колбами, ретортами и тиглями. Ингредиенты, которые следовало растирать, помещались в ступках с пестиками, и одного взгляда Жене хватило, чтобы приуныть. Как много! А они же наверняка еще и твердые, как сердце Валентины Степановны, директора Жениной школы… — А потом, — тут воронья физиономия мессира Джиакомо приняла хитрое выражение, — ми начнем практикальное занятие!
читать дальшеПрактические занятия! Сердце Жени забилось. Это и понятно, если учесть, теорию чего они с мессиром штудировали последние два месяца, — превращения предметов и существ. Предмет был необыкновенно сложный, и мессир Джиакомо то и дело повторял: «Будь внимательнее, бамбино мио! Если не освоишь эту часть обучения, останешься, как синьорина — придется всю жизнь составлять приворотные зелья!» Почему-то мессир Джиакомо был уверен, что девчонки ни на что большее не способны. А составлять приворотные зелья Жене совсем не хотелось. «Вот скучища-то!» — и с этой мыслью Жене пришлось приступить к растиранию…
Как наказание это вполне годилось, но мессир Джиакомо использовал порошки аметиста и изумруда, и щечки щитомордника, и лепестки азалии, и ягоды вороньего глаза, и черт знает еще какие субстанции для вполне практических целей. Все зелья, которые он из них сотворял, помогали исцелять и превращать. К счастью для Жени, в пятом классе никто еще не читает Лавкрафта, поэтому мысль о порошке из костей покойников не приходила Жене в голову. Покойники внушали Жене непреходящий ужас.
Мессир Джиакомо следил за стараниями Жени, поджимая губы. Может, он считал, что пятикласснику еще рано быть учеником настоящего колдуна. А может, был уверен, что пятиклассник из Петербурга вообще не годится в колдуны… или, наоборот, годится, но не в такие, каким был он сам.
— У вас есть свои традиционе, — разлепил он поджатые губы, и до Жени дошло, что вторая мысль была правильной. — Шамани, жрици, варьяги, карели, Том оф Финланд…
— Мессир Джиакомо, у нас же не Финляндия, а Россия!
— Молчать, бамбино мио! Ты очень усердиешься… стараешься, но делаешь это без уважения!
Жене хотелось, чтобы он продолжил про традиции. Мессир Джиакомо рассказывал много очень интересного про свою прежнюю жизнь. Например, о том, как он ассистировал самому Джордано Бруно и после трагической гибели Бруно попытался продолжить его дело, но не справился с Тем, Кого вызвал, и вынужден был бежать как можно дальше — в Сибирь. С сибирскими шаманами маг и волшебник, однако, не ужился и перебрался сперва в Москву, а потом и в Петербург, строившийся на его глазах… Жене — как всякому очень продвинутому пятикласснику — было известно, что Джордано Бруно открыл природу звезд и выдвинул идею внеземного разума, но мессир Джиакомо называл его величайшим магом того времени, а спорить с учителем было не с руки. Еще выгонит… Однако мессир Джиакомо оборвал свою речь и поставил перед Женей фаянсовую тарелку с розочками.
— Ну, бамбино! — нетерпеливо прикрикнул он.
Отложить пестик.
Сосредоточиться.
Медленно — так, как учил мессир Джиакомо, — с теми же интонациями, вкладывая на иктах максимум магической энергии, — произнести заклинание…
Раздалось шипение, яркая вспышка сверкнула. Вместо тарелки на столе стояла миска с ежиками.
— Хорошо, но слабо, — проговорил мессир Джиакомо.
Повторить все еще раз…
Вспышка.
Хлопок.
Вместо миски на столе очутился плюшевый ежик.
— Хорошо, бамбино! А теперь измени конфигурацию!
Следующее превращение подарило Жене футболку с ежиком.
— Почему этот колюч… как его… все время? — сварливо поинтересовался мессир Джиакомо.
— Люблю ежиков…
— Как синьорина! — припечатал мессир. — Бамбино должен любить доспехи, мечи и кинжалы!
Жене пришлось издать тяжкий вздох и превратить следующую тарелку в кинжал. Но на рукояти все равно был выгравирован ежик. К ежикам у Жени была неизбывная любовь.
«Надо изменить имидж, — подумалось Жене. — Ну что это: джинсы, футболка, веснушки… Попрошу маму сшить черный плащ. О, теперь же можно его создать!» — И строгий пиджак, надеваемый Женей в школу, после заклинания с хлопком и вспышкой превратился в длинный плащ с капюшоном, как у настоящего волшебника.
С ежиками по низу.
— Неисправим! — заключил мессир Джиакомо.
***
Последующие несколько дней мессир Джиакомо обучал Женю превращать живых существ. Например, мерзкого комара — в божью коровку.
— А они наследуют инстинкты изначального существа или приобретают инстинкты того, в кого превращаются?
Такого вопроса мессир не ожидал.
— Ну, если божья коровка будет вести себя, как комар, она же сдохнет…
— Нашел, о чем думать, бамбино мио! Маги — высшие существа, их не должно волновать сдохание божьей коровки! Готовься, завтра у тебя зачет. Не сдашь — будешь всегда как синьорина. А сдашь… — мессир, как никогда более похожий на ворона, сделал драматическую паузу, — я научу тебя тайным вещам.
— Некромантии? — с восторгом выдохнули Женины губы.
— Болван! Этого я и сам не знаю, — вздохнул маг. — Превращать себя!
…Любой пятиклассник боится экзамена больше, чем уколов и директора, хотя директор в Жениной школе была еще та вредная тетка. Поэтому описать волнение Жени невозможно: веснушки ярко выступили на побелевшем лице, побелели костяшки пальцев, а искусанные губы, наоборот, стали алыми, как у вампира. В голове у бедняги крутились заклинания — превращения и обратного превращения, — как заведенные. Но мессира Джиакомо это не волновало. Он принес в клетках зайца, волчонка, лисицу и ужа.
— Фаччамо! — скомандовал маг.
Заклинание — нараспев, с ударениями на иктах.
Хлопок.
Вспышка.
Вместо зайца сидел длинноухий ежик!
Заклинание.
Хлопок.
Вспышка.
Серый еж сурового вида оскалил зубы.
Заклинание.
Хлопок.
Вспышка.
Ярко-рыжий ежик с длинным хвостом…
— Погодите, — голос Жени зазвучал умоляюще, — я их сейчас расколдую, а? Вы же сами говорили, что они могут утратить свою сущность, если будут слишком долго заколдованными!
— Глупый бамбино! Сентиментале комо синьорина! Ну давай!
Заяц, волчонок и лиса разбежались в разные стороны. Остался уж. А уж — это не так-то просто, ведь остальные животные были млекопитающими, а уж — нет. Он требовал более серьезного изменения сущности. Для Жени и это было, в общем, несложно, но мандраж давал себя знать.
Заклинание.
И — ничего…
Опять заклинание.
И опять ничего.
Заклинание усиления! Мощный выброс силы! Еще раз!
Мессир Джиакомо раздраженно поднялся и вышел, бросив напоследок: «Бамбино, если ты не сумеешь превратить животное одного образа в другое, ты — глупая синьорина!» От такой угрозы, естественно, у Жени совершенно разбежались все мысли в голове… Но что делать? Сдавать-то надо!
Заклинание.
Опять ничего.
И с горя у Жени вдруг возникла идея — а не начать ли с заклинания обратного превращения? Предварительно усилив и увеличив Предельно Мощным выбросом силы…
Соседям мессира Джиакомо в некотором роде повезло. Будучи человеком старых правил, он не пожелал обустроить жилище и алхимическую лабораторию в квартире и выкупил одноэтажный домик — по-видимому, он планировался как подсобное помещение, но мессиру там было удобно, хоть он и ворчал, что настоящему магу и волшебнику полагается дворец. И сейчас этот несостоявшийся дворец распался, как карточный домик. Стены развалились в разные стороны с грохотом и шумом, тучи пыли взметнулись к небу, а крыша… крыша унеслась ввысь на спине того, во что превратился уж, и соскользнула, сброшенная огромными распростертыми крыльями.
— Смотрите! — голос у Жени сорвался. — Это же дракон!
Два мухомора возле ужа тоже… превратились. В двух людей, одетых в рыцарские латы. Один из них немедленно упер меч в Женино горло.
— А ты кто?
— Я Женя Сереньких… маг и волшебник… сдаю зачет по превращениям, — еле вырвалось у Жени.
Мессир Джиакомо, панически вопя и размахивая руками, подскочил к Жене.
— Миа каса! Миа лабораториа! — стенал он. — Но, бамбино мио, это же формидабиле! Ты смог ужа! Так не можно быть! Ужа!
— Он… сам…
Мессир Джиакомо мог бы сказать, что само по себе ничего не делается, но ему этого не дали.
— А что нам делать с чужаком? — поинтересовался один из рыцарей, приставляя меч уже к горлу мессира.
— Тащи его на плаху, — посоветовал его товарищ, угрожая мечом Жене.
— Прекратите, — приказал дракон. Голос у него был необычайно низкий и гулкий, как из бочки, но в целом добродушный. — Господин маг, я бы на вашем месте принял зачет у юной леди, а потом оставил нас в покое. Мы с этими двумя… господами превратились в мелких существ, чтобы переждать годы и века неверия в драконов и рыцарей. Но раз вы помешали нам жить превращенными, значит, время пришло!
— Извините, — пролепетала донельзя удрученная Женя. — Я не знала, что вы хотите…
— …Сохранить инкогнито, — напыщенно подхватил мессир Джиакомо. — Но почему леди?
— Ну… вы же все время говорили, что у девочек с магией ничего не получится, вот я и сказала, что я мальчик, — Женя совсем расстроилась.
Рыцари вздохнули и пригорюнились
— А хотите, я вам помогу? — спросила Женя. — Я вас превращу…
— В ежиков, — буркнул мессир Джиакомо.
— В ежиков не получится, — призналась Женя. — Я пока умею только те превращения, которые с равными по весу. А давайте в слона? Ну, и… в тигров, — предложила она рыцарям. — Хотите стать тиграми?
Дракон сел на хвост.
— Надо подумать, — заявил он и шумно вздохнул, сдув простыню с чужого балкона. — Что такое слон?
— Думайте поскорее, а то уже пожарные едут, — Женя расслышала завывание сирены. — И, наверное, полиция.
Дракон вздохнул и проговорил несколько слов. Ослепительная вспышка на миг заставила Женю и мессира Джиакомо зажмуриться, а когда они открыли глаза, на месте рыцарей сидели два сокола, а на месте дракона — орел.
— Я всегда знал, что от синьорины можно ожидать большего, чем от мужчин, но это уж слишком. Надеюсь, бам… то есть кара миа, ты не будешь повторять то заклинание с Предельно Мощным выбросом силы? — вкрадчиво произнес мессир Джиакомо, обозревая разруху во дворе и обломки крыши.
— Ну, я еще заклинание усиления добави… — начала было объяснять Женя, но мессир Джиакомо не дослушал.
— Я очень прошу тебя его не повторять. Особенно в моем присутствии. Превращаться в ворона интересно, когда ты родился кем-то другим, но мне, знаешь ли, нравится быть человеком.
-
-
15.03.2018 в 21:56-
-
15.03.2018 в 22:26-
-
15.03.2018 в 23:55-
-
15.03.2018 в 23:56-
-
16.03.2018 в 00:17-
-
17.03.2018 в 12:52-
-
17.03.2018 в 13:48