её ноябрьство Катрина Кейнс | синяя сойка в голубой траве | high unicorn tolerance

Название: Мелвин, всё будет хорошо
Размер: мини, 1758 слов
Пейринг/Персонажи: сказочные чудища и принцессы
Категория: преслэш
Жанр: сказка
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Если мама твоя – принцесса, да ещё и красавица, то всё по умолчанию должно быть хорошо. А если отец твой – вовсе не прекрасный принц и даже не рыцарь, победивший дракона и совершивший сколько-то там дюжин подвигов? Что тогда?
Если мама твоя – принцесса, да ещё и красавица, то всё по умолчанию должно быть хорошо.
А если отец твой – вовсе не прекрасный принц и даже не рыцарь, победивший дракона и совершивший сколько-то там дюжин подвигов? Что, если отец твой – тот, о котором мама не любит говорить даже наедине с собой?
У Мелвина был на это ответ. И даже не один.
читать дальшеПотому что в его жизни «долго и счастливо» пока так и не наступило. И, он был в этом уверен, и не желало наступать.
У матери была затяжная депрессия. У других принцесс депрессия длится либо до первого подарка, либо до того дня, когда она становится королевой. Депрессия прекрасной Анабель была бессрочной.
И дело было даже не в том, кем был отец Мелвина – дело было в том, что его, в конце концов, не стало.
Бурелом, повелитель Запада, был правнуком Великого Дракона и пра-пра-правнуком Тролля-из-под-Сиреневого-Моста. И с Анабель их не связывало ничего, кроме общей любви к музыке. Но и её нельзя было недооценивать: стоило отцу Анабель выслать дочь на съедение монстру, и через пару недель она не только выяснила, что Бурелом – вегетарианец, но и успела полюбить его музыкальный вкус и внутреннюю красоту. Внешне, как вы уже могли догадаться, Бурелом был куда менее красив, но для Анабель это не имело особенного значения. Особенно после предательства собственной семьи, от которой она не ожидала ничего подобного ещё как минимум вечность.
Бурелом погиб от руки одного из прекрасных принцев, которые вызывали на бой любого, кто соответствовал их представлениям о чудовищности. Руководствовались они, естественно, внешними данными.
Острая нехватка принцесс и девиц в беде ухудшала демографическую ситуацию в нескольких странах: прекрасные принцы и странствующие рыцари бились друг с другом, если замечали на горизонте потенциальную добычу. Ей могла быть высокая башня посреди леса или окружённый рвом заброшенный замок, а иногда – и маленькая хижина с соломенной крышей. В последних частенько не оказывалось никого, кроме перепуганных козлят или хмурых медведей, но герои не унывали и продолжали поиски.
«Победителю» Бурелома попросту повезло: повелителя Запада ослепил блеск начищенных доспехов, и он сам налетел на копьё. Принц поправил выбившуюся из-под шлема прядку, объявил о своей победе и въехал в замок, заставляя своего белого коня чеканить шаг. Анабель встретила его хлебом, солью и виселицей.
В минуты просветления Анабель говорила своему сыну «Всё будет хорошо». Так как иногда она утверждала, что Бурелом скоро вернётся с охоты, а также частенько пела что-то об устрицах, которые шли за плотником, Мелвин старался забыть о её словах. Что толку верить обезумевшим от горя? Ведь никто – Мелвин это знал наверняка – не сможет полюбить чудовище. Анабель была завидным исключением из правил, и несколько раз за столетие таких чудес просто не могло случиться. Вот и не питал сын Бурелома никаких излишних иллюзий.
И, конечно, как и во всякой истории, из-за угла появился непредвиденный поворот.
Однажды Мелвин прогуливался по саду после обеда. Повар в очередной раз расщедрился на пироги, и приятная сытость сделала Мелвина ленивым и довольным. Он аккуратно переставлял лапы, стараясь не загребать когтями пыль, и отгонял хвостом назойливых мух, как вдруг прямо ему под ноги упал закутанный в несколько слоёв шёлка человечек. В руках он сжимал целую охапку синих роз, гордости придворного садовника. Человечек поднял взгляд на Мелвина, сразу оценив то, что бросалось в глаза – витые рога и кинжалообразные когти – и заверещал что-то о том, чтобы монстр сохранил ему жизнь.
После пирога Мелвин соображал не так быстро, как всегда, но через минуту всё же понял, что что-то всё происходящее ему напоминает. Руководствуясь интуицией и надеясь на затуманенную сытостью память, Мелвин прорычал, что за осквернение сада нарушителя ждёт страшное наказание. Вор тут же сообщил, что цветы собирал для своей дорогой и горячо любимой доченьки – то ли виртуозно врал, то ли правда в наше время стала совсем небывалой. И Мелвин сообразил, почему ситуация казалась ему такой знакомой – мама читала ему книги на ночь, и в одной из таких историй был заколдованный принц, и ворованные цветы, и третья дочь купца. Конечно, Мелвин не был заколдованным принцем, но не воспользоваться ситуацией было бы глупо. И он ей воспользовался.
Ожидание было самым худшим. Мелвин в отчаянии выщипывал шерсть на щиколотках и ел уйму сладкого. Повариха, орудуя метлой и ругаясь, как портовый грузчик, согнала сына Бурелома с его наблюдательного пункта у балкона, и он отступил в сад. Благо, погода позволяла сидеть в беседке, а шум волн успокаивал нервы.
Наутро после происшествия с цветами до Мелвина донеслись чьи-то ничем не сдерживаемые ругательства. Хозяин замка пошёл на звуки и очутился на дорожке, на которой ему и встретился купец. Ворох синих роз валялся в пыли – в конце концов незадачливый воришка захватил с собой только один цветок, наверное, испугался. Над погибшими розами стояли двое мужчин, и один, тот, что помоложе, распинал зловредителя на все лады.
Мелвин ожидал, что при его приближении громкость и интенсивность ругани если не иссякнет, то хотя бы снизится, но этого не произошло. Более того, один из садовников так разошёлся, что при виде рогатого Мелвина не только не заткнулся, но и начал жаловаться непосредственно ему.
– Ты видал, чо за безобразие творят, погань? Синие розы так легко растить, чо ль, думают? – парень в замызганной землёй одежде положил руку Мелвину на плечо и почти ткнул его лицом в срезанные цветы. Наверное, чтобы тот мог лучше их рассмотреть. – Кощунство эт, вот чо! Ворьё бесштанное!
Второй садовник, постарше и посообразительнее, побледнел почти до зелени, а младший словно и не заметил ничего. Не помогли ни кивки в сторону тускло поблёскивающей между рогов короны, ни отчаянно выпученные в страхе глаза. Парень костерил воров на чём свет стоит.
В тот день корабль с обещанной дочерью так и не показался на горизонте, зато Мелвин узнал очень многое о разведении и уходе за розами, в частности, синими.
На следующий день Мелвин вместе с дочерью купца ожидал извинений. Он дождался только протянутой руки и весёлого «Меня Бернард звать, пошли розы пересаживать».
Было в этом отношении что-то удивительное – неужели этот Бернард и в самом деле не понял, кому выговаривался?
Когда к Мелвину обратились по имени, подозрения исчезли. Садовник оказался осведомлённым, но поведения своего так и не изменил. И Мелвин действительно пересаживал в тот день розы. И выпачкал все когти.
Корабль появился через неделю – яркий, как с картинки, с оранжево-зелёными флагами и командой, которая отказывалась причаливать к берегу. Девушку посадили в шлюпку. Девушка оказалась красавицей.
Мелвин трусливо спрятался в розовых кустах, а встречать прибывшую отправилась повариха Сэлл. Бернард долго ржал над изодранной о шипы дорогой одеждой и над тем, что такой «представительный парниша боится какой-то девки». Мелвин ещё никогда не слышал от Берни таких слов, как «представительный», оценил усилия и вылез из укрытия. Но девушке на глаза в тот вечер так и не показался.
– Ну, вот чо ты боишься, а? Она тебя съест, чо ль?
Берни махнул топориком, и ветвь руноплёта съёжилась и отвалилась от яблони. Мелвин стоял внизу и собирал отрубленные ветки в мешок. Он пробормотал что-то неразборчивое.
– Клыки-то вроде у тя, а не у ней.
Мелвин вздохнул.
– Ты ей понравишься.
Бернард отвлёкся от дела и поймал взгляд Мелвина – мол, я серьёзен.
– Да неужели?
– Мне нравишься, и девке понравишься, чо тут думать.
Топорик затюкал с новой силой. Ветка руноплёта стукнула Мелвина по голове и повисла на одном из его рогов.
– Ох, видел бы ты щас своё лицо – ты отсель, сверху, натурально котейка.
Дочь купца даже звали Красавицей – на местном, конечно, наречии. И после серии показательных обмороков она даже смогла иногда посматривать на Мелвина. С левой стороны, откуда не видно было рваного шрама, пересекающего бровь и щёку.
Ей сказали, что она вольна вернуться домой, когда захочет. Но она, видимо, тоже читала в детстве истории на ночь и знала, куда может привести заброшенный замок и чудовище в качестве его хозяина.
Она была единственной дочерью богатого купца, а не третьей, как положено, но всё равно перед каждой отцовской поездкой просила у него розы, лучше всего – из каких-нибудь подозрительных садов близ тёмных замков. Она с маниакальным упорством ждала того дня, когда отец задержится в пути. И, наконец, дождалась.
Красавице снились дорогие наряды, в мыслях она уже танцевала свадебные вальсы с прекрасным принцем – только вот с рассеиваниям проклятия, которое, несомненно, должно было существовать, она решила повременить. Уж больно чудовищное ей попалось чудовище.
Музыкального вкуса у Красавицы не оказалось вовсе, зато она любила розы. А Мелвин их тоже недавно полюбил.
Иногда он думал, что зря тогда послушал говорящих в нём остатков пирога. Или это была жажда счастья? Но мама всё повторяла своё сакральное «Всё будет хорошо», и теперь Мелвину как никогда хотелось в это верить.
Раз у Анабель и Бурелома когда-то получилось – может, мир всё-таки сделает исключение и для Красавицы с Мелвином? Но, как оказалось, у мира были другие планы.
Катастрофа случилась в понедельник – ведь не зря же понедельники уже давно хотят разжаловать из списка дней. За плохое поведение.
Красавица гуляла по саду, любовалась розами и планировала указы, которые подпишет сразу же после свадьбы, а Мелвин сопровождал её, отставая на почтительное расстояние в два шага. А потом она спросила его о проклятии. И он не соврал.
– Ты хочешь сказать, что вот это, – Красавица окинула взглядом фигуру чудовища, задержавшись на лице, – навсегда? Перманентно и без исправлений?
Мелвин кивнул.
– Но ведь это тебя не смущает? То есть, я хочу сказать…
– Не смущает? О нет, не смущает, – отозвалась девушка, и Мелвин выдохнул сквозь сжатые зубы. – Это самая настоящая катастрофа!
Она начала кричать, а Мелвин только и мог, что стоять, да слушать. Она, должно быть, не отдавала себе отчёт в том, что причиняет ему боль некоторыми своими выпадами. Она, в самом деле, всего лишь спасала отца. Не стоило вообще идти на поводу у старой сказки.
Мелвин сжал кулаки так сильно, что оставил на ладонях кровоточащие борозды. В конце концов, винить себя было самым очевидным, и Мелвин унимал рвущий наружу ответ.
С какой бы радостью он закричал «Вон!», но призрачная надежда на счастье – пусть даже с такой темпераментной девицей – словно сковала ледяными оковами.
Мелвин молчал, злясь на самого себя.
А вот Берни, подстригающий неподалёку кусты и обладающий довольно острым слухом, молчать не стал. Он просто послал красавицу далеко-далеко и в самых цветастых выражениях, а у той так дыхание перехватило от обиды, что она и руку для пощёчины поднять не смогла.
Мелвин проводил девушку до пристани – взглядом с балкона.
Берни подарил ей на прощание снесённое ветром «Удачи с принцами, женщина!»
А в один из жарких летних дней, когда сын Бурелома расстилал в беседке пледы – Анабель стало лучше, и она хотела выйти в сад – Берни появился из кустов с лопатой и с очередным словесным потрясением на губах.
– Ничуть ты не страшный, Мелвин. Ну, рога, ну, когти… Эка невидаль. Бетси, кузина моя, если ногти не будет подпиливать, и похуже отрастить может. А хвост, – Берни кинул взгляд на почти лишённый волос предмет обсуждения и на секунду задумался. – Ему вообще можно особливое применение найти.
И тогда Мелвин поджал хвост и мучительно покраснел – наверное, впервые в жизни. И понял, что, может быть, всё действительно будет хорошо.
Анаста Ева, мерси :3
_CoffeeCat_,